Связь политических и экономических процессов особенно в нашей стране и в наше время очевидна и не подлежит сомнению. Те серьезные изменения в политической структуре общества, которые мы сейчас видим, сопровождаются и не менее серьезными переменами в экономике.


В первую очередь, принялись за наиболее значимые компании. Особенно в экономическом и политическом отношении на федеральном уровне значимы естественные монополии, такие, как РАО «ЕЭС России», РАО «Газпром», Российские железные дороги, в какой-то степени, ОАО «Связьинвест». По своей роли в экономике и доле государства в уставном капитале на естественные монополии как две капли воды похож Сберегательный банк России, активы которого примерно равны суммарным активам всех остальных российских коммерческих банков (номинально Сбербанк считается также коммерческим). Трудно переоценить роль перечисленных крупнейших корпораций: от них, в первую очередь, зависит нормальное функционирование экономики, ее инфраструктуры, да и, в целом, состояние государства российского.


Коммерческая корпорация, а не «государство в государстве»




Такое положение крупнейших корпораций ведет к тому, что государство никогда не откажется от контроля над ними. В общеполитическом плане намеченная реструктуризация имеет две цели. Во-первых, превращение естественных монополий в нормальные хозяйствующие субъекты, главным критерием деятельности которых является эффективность для собственника (то есть, для государства). На протяжении периода реформ они, скорее, были государством в государстве, особенно Газпром при премьере В.С. Черномырдине, так как именно естественные монополии задавали «правила игры» и в экономике, и в политике. Во-вторых, отключение от основных рычагов влияния тех групп, которые ранее контролировали естественные монополии и пользовались этим для извлечения выгод. Растерянность этих групп выразил Вяхирев-сын, когда после собрания акционеров Газпрома сказал: «Мы-то думали, что Газпром — частная компания, а оказалось, государственная».


Ситуация переворачивается: если раньше частные группы контролировали государственную компанию, то теперь представители государства намерены контролировать деятельность крупных коммерческих структур, в которые превращаются естественные монополии.


Очевидно, что реформа естественных монополий началась с политических шагов — персональных изменений в руководстве: во главе РАО ЕЭС встал Чубайс, во главе «Газпрома» — заместитель главы администрации президента Медведев. С чисто экономической точки зрения, те планы реструктуризации естественных монополий, которые сейчас проводятся в жизнь, выводят проходящие через компании финансовые потоки на поверхность. Соответственно, государство сможет более эффективно и цивилизованно контролировать финансово-хозяйственную деятельность естественных монополий. Корпорации становятся участниками рынка, который государство все равно в тех или иных формах будет контролировать.


Раздел или укрупнение?


На региональном уровне планы реструктуризации естественных монополий выглядят примерно сходным образом. Предусмотрено образование нескольких региональных компаний. В случае с РАО ЕЭС их будет 15, со Связьинвестом — 11 или 12. Рассмотрение планов реструктуризации РЖД пока отложено, но на региональном уровне есть определенные предположения. Уже даже по количеству видно, что намечено заметное укрупнение действующих в регионах дочерних структур естественных монополий. В то же время это укрупнение, как правило, не совпадает с федеральными округами. Исключением является Сбербанк, который создает филиалы в каждом округе


Укрупнение направлено, прежде всего, на снижение издержек производства продукции естественных монополий и улучшение таким образом финансово-хозяйственной деятельности. Вряд ли Чубайс будет руководствоваться иными мотивами при реструктуризации РАО ЕЭС. Кроме того, действующие дочерние структуры совпадают с субъектами федерации (менее всего это касается РЖД и Газпрома). Влияние же местных властей на тарифную политику естественных монополистов особенно в депрессивных регионах, в этом случае, весьма значительно и приводит к снижению финансовых результатов (такова точка зрения самих монополистов, хотя это не так уж однозначно: в случае повышения тарифов могут просто резко вырасти долги за предоставленные услуги, и выгоды не получится никакой). Таким образом, регулировать тарифы вновь образованных дочерних компаний будут соответствующие федеральные комиссии, а не регионы.


Регионы: потери и приобретения
В итоге, на региональном уровне резко сократятся возможности властей субъектов федерации по влиянию на тарифную политику естественных монополий. Но результаты чрезмерного контроля можно наблюдать в Приморском крае, где у энергетиков нет средств на закупку топлива.


В то же время серьезно выигрывают те субъекты федерации, где будут располагаться укрупненные дочерние компании естественных монополий. Как известно, с 2001 года большая часть налога на прибыль будет оставаться в регионах. Соответственно, значительная часть прибыли «большой» компании, действующей в нескольких субъектах, будет аккумулироваться по месту нахождения (регистрации) головного офиса компании.


И здесь встает главный вопрос: где будут регистрироваться компании? Вариант с офшорными зонами (Багамы, Калмыкия, Ингушетия) уже маловероятен, хотя и сильно оптимизирует налогообложение; время уже не то, вывод из-под налогообложения таких финансовых потоков не допустят ни региональные, ни, тем более, федеральные власти. Регистрация в Москве тоже маловероятна, по крайней мере, в отношении энергетиков (с учетом слабого взаимодействия Лужкова и Чубайса).


В регионах уже есть некоторая определенность по этому вопросу, в частности, на Урале. Место расположения окружного Сбербанка с уставным капиталом около 73 млрд. руб. уже известно — это Екатеринбург. Выбор вполне оправданный, город является крупнейшим промышленным, финансовым и транспортным центром. Кроме того, Свердловская область обладает третьей по активам за пределами двух столиц банковской системой.


Объединенная энергетическая компания (УралТЭК — скорее всего, именно он) также будет в Свердловской области. Это оправданно, прежде всего, технологически: здесь потребители наибольших мощностей, здесь объединенное диспетчерское управление энергосистем Урала, с которым придется непрерывно взаимодействовать.


Свердловская железная дорога действует в нескольких областях: Пермской и Тюменской (с округами). Планы реструктуризации пока не ясны, однако, есть информация о возможном присоединении Южно-Уральской железной дороги (Челябинск, Курган).


С компаниями связи дело обстоит сложнее. Основные операторы связи в Свердловской области только в этом году объединились. Объединенный Уралтелеком — достаточно мощная, хотя и молодая компания.


В то же время Связьинвест вряд ли откажется от реструктуризации: он находится в сложных обстоятельствах. Данной корпорации угрожает потеря положения естественной монополии, что связано с созданием Транстелекома — дочерней структуры РЖД. Транстелеком, пользуясь положением РЖД, протянул вдоль дорог собственные линии связи и выходит на рынок с предложением услуг по ценам примерно на 15% ниже, чем дочерние структуры Связьинвеста. Сам охват сетью Транстелекома и его дочерних компаний пока не такой, как у Связьинвеста, но конкуренция налицо. Поэтому Связьинвест тоже вынужден будет искать способы снижения издержек, в том числе и за счет укрупнения компаний. Ясности с укрупненной региональной компанией пока нет.


Так или иначе, в результате реструктуризации естественных монополий Свердловская область и потеряет, и приобретет. Потеряет каналы влияния на тарифную политику энергетиков и связистов. В принципе, механизмы регулирования тарифной политики естественных монополий в ближайшее время и так будут перераспределены в пользу федерации. Приобретенные же финансовые потоки (налог на прибыль, подоходный налог) могут компенсировать подобного рода потери.