Председатель совета директоров УРСА банка Игорь Ким о работе в условиях международного банковского кризиса

Банковскую группу, основным активом которой является УРСА банк, Игорь Ким с партнерами начали создавать 18 лет назад. За это время они осуществили 12 сделок по слиянию и поглощению региональных кредитных организаций и не продали ни одного банка. Аналитики прогнозируют замедление темпов роста российских банков в результате мирового кризиса ликвидности. Каким образом УРСА банк намерен сохранить свою долю на рынке, ИГОРЬ КИМ рассказал в интервью "Ъ".

— Сейчас вы акционер пяти российских банков. Будут ли все эти кредитные организации объединены под единым брендом УРСА банк?

— На сегодняшний момент у нас пока нет стратегии такого объединения. Так может получиться, но это вовсе не предопределено. Для меня объединение банков не означает только консолидацию их балансов. При принятии окончательного решения необходимо четко взвешивать и понимать, произойдет синергетический эффект или нет.

— В России чаще всего дочерними или родственными банками в группе занимается менеджмент ведущего (головного) банка. Как у вас построено управление?

— В нашем альянсе ни один из банков не подчиняется и не подотчетен УРСА банку. Со всеми организациями в разрезе стратегического планирования работаю непосредственно я сам. У меня нет управляющей компании. Благодаря такому устройству, поскольку экспертиза у меня уже достаточно обширная, я могу достаточно быстро оценить практически любой российский банк, который попадает в поле нашего зрения.

— По вашим словам, идея создать собственный банк появилась у вас еще в студенческие годы. А как давно вы знакомы с другими бенефициарами группы?

— Андрей Бекарев, Александр Таранов и я — все мы учились сначала в одной физматшколе, а потом в Новосибирском госуниверситете. Правда, в разное время — Таранов на четыре года раньше меня, а Бекарев на четыре года позже. Андрей даже работал в студенческом стройотряде, который я возглавлял.

— В банковский бизнес вы вошли сначала как наемный работник или сразу стали акционером?

— Это в классических западных книгах о бизнесе считается, что сначала ты должен быть кассиром, операционистом и дальше расти в должностях. А я сразу стал акционером и зампредом правления. К сожалению, тогда я не обладал банковским опытом. Но в 1993 году таким опытом вообще мало кто обладал. А по специальности я экономист-математик. Как шутили в нашем университете, не экономист, не математик, а что-то посередине.

— Для чего акции покупаемых банков вы оформляете на физических лиц?

— Покупая небольшой банк, который не имеет кредитных рейтингов и отчетности по МСФО, очень сложно оценить степень риска таких инвестиций. Если, например, УРСА будет покупать другой банк, то для его акционеров возникнет вопрос оценки рисков инвестиций в эту кредитную организацию. Рейтинговые агентства же сразу после совершения подобной сделки либо поставят на "ожидание", либо пересмотрят рейтинг. И будут правы, потому что на самом деле это риск. И я беру риск новой кредитной организации лично на себя. После мы проводим тщательный аудит, внедряем корпоративные процедуры, выстраиваем систему продаж и управление рисками. Если же за время наших преобразований в банке обнаруживается "скелет в шкафу" и убытки, то этот риск будет лично мой.

— Прошло уже больше года с момента возникновения нового банковского бренда — УРСА. Сейчас вы уже можете количественно и качественно оценить результаты ребрендинга?

— В бизнесе важны четыре составляющие. Это доступ к капиталу, твоя бизнес-модель и система продаж, персонал. Ну а четвертая составляющая — самая высшая, на мой взгляд,— бренд. Прошедший год стал лишь мгновением для нашего нового бренда. По-настоящему он начнет работать на банк, я думаю, не очень скоро. Сейчас же есть узнаваемость и восприятие нового названия.

— Какова долгосрочная стратегия УРСА банка? Упор будет сделан на розницу?

— Наша стратегия — стать ведущим банком России. Но ведущий — это не значит, что он должен быть обязательно самым большим. Наша стратегия зависит от потенциала рынка: какие текущие риски в определенном сегменте, какая доходность, насколько наши клиенты заинтересованы в этих услугах. На протяжении последних трех лет мы говорили, что являемся универсальным банком. Сегодня я в этом по-прежнему уверен, но не могу сказать это на 50 или 100 лет вперед.

— Каковы планы банка по уровню капитала и чистой прибыли на ближайшие годы?

— К концу 2008 года мы планируем достигнуть (по МСФО) 250-280 млрд руб. по активам, 35-36 млрд руб. по капиталу и около 7 млрд руб. по прибыли. У нас есть два важнейших преимущества: при сохранении высокой эффективности мы умеем быстро органически расти, и мы можем очень эффективно проводить консолидации. Поэтому мы интересны инвесторам. Естественно, что эти преимущества мы будем эксплуатировать и в дальнейшем. Мое кредо — расти всегда быстрее рынка. Как минимум в два-три раза быстрее.

— До сих пор вы осуществляли сделки по покупке кредитных организаций. Может ли случиться так, что придется избавиться от некоторых активов?

— Я очень дорожу своей репутацией. Я могу продать в другом бизнесе что угодно, поскольку там я портфельный инвестор. А в банковском бизнесе я инвестор стратегический. И пока не стал таким бизнесменом в банковской отрасли, чтобы покупать и продавать с легкостью.

— В последние два года вы приобрели банк "Южный регион" и Ростпромстройбанк. На юге России вы будете придерживаться той же стратегии, что и в Сибири?

— Нам надо получить привлекательный рынок, которым является Южный федеральный округ. Ведь до сих пор мы вели свой бизнес в холодных широтах. Иногда хочется больше теплоты. А там и море, и солнце.

— А для чего вы пошли в Казахстан?

— Это также очень интересный рынок. Я работал в Казахстане три года (с 2002 по 2004 год), возглавлял Каспийский банк и был одним из его акционеров. Поэтому для меня бизнес в Казахстане не является новой вехой. Кстати, мы смогли стать вторыми, кому за последние десять лет удалось получить в Казахстане банковскую лицензию.

— Почему на открытом рынке обращаются только привилегированные акции УРСА банка?

— Потому что держатели обыкновенных акций пока не стремятся их пустить во вторичный оборот. Если на бирже будет обращаться какой-то free float, всегда есть вероятность его скупки каким-то инвестором. Сегодняшние акционеры наших банков не являются спекулянтами в рыночном понимании. Они все долгосрочные инвесторы. Впрочем, когда фонд прямых инвестиций Russia New Growth Fund приобрел 7,94% акций банка, некоторые акционеры свои бумаги как раз и продали.

— Вы часть своего пакета тоже тогда продали?

— Боже упаси! Не продавал и не планирую. Банк привлек очередного долгосрочного инвестора, который пришел в наш бизнес не на полгода или год. Ведь покупать при нынешней конъюнктуре по ценам, которые были сформированы до кризиса, с точки зрения спекулятивного интереса никакого резона нет.

— Когда весной прошлого года вы приглашали независимым директором Рубена Варданяна, вы уже тогда планировали реализовать часть акций фонду "Тройка Диалог"?

— Я приглашал Варданяна не потому, что он искушен в финансовом секторе и является преуспевающим бизнесменом, а потому, что он один из лучших российских стратегов. А когда фонд "Тройка Диалог" проявил интерес к нашим акциям, я был только рад. И чем больше будет заинтересованности у наших акционеров, тем сильнее будет банк.

— Лично с Рубеном Варданяном вы давно были знакомы?

— Познакомился как раз, когда делал ему предложение стать независимым директором УРСА банка.

— Когда мы сможем услышать о ваших планах по размещению бумаг на открытом рынке?

— Думаю, что IPO мы будем проводить в ближайшие три года. Но эти планы очень сильно зависят от ситуации на рынке. Сейчас, наверное, только сумасшедший пошел бы на открытый рынок.

— Через три года для развития банка собственных средств акционеров уже не будет хватать?

— Через три года возможно вопрос так и будет стоять. На сегодня у нас достаточность капитала более 16%. Как только мы будем понимать, что нам требуется дополнительный капитал, мы проведем IPO. Уже сейчас банк технически находится в высокой степени готовности к публичному размещению. Когда рынок будет в соответствующем состоянии и у нас будет желание сделать этот шаг, уверен, мы успешно проведем IPO. Однако, если окажется, что появление какого-то нового инвестора для нас будет выгоднее IPO, мы будем рассматривать и этот вариант.

— Порядка 40% пассивов УРСА банка состоят из внешних займов, среди всех торгуемых российских банков это самый высокий показатель. В условиях изменившейся ситуации на международных рынках каким образом вы собираетесь проводить рефинансирование?

— Я всегда считал, что у нас должна быть диверсифицированная структура пассивов. И при выходе на публичный рынок заимствований мы имели четкую задачу, чтобы наши пассивы и активы по срокам были сбалансированы, чтобы выплаты не приходились на один период и чтобы мы не брали на себя риски, связанные с валютным курсом. Именно исходя из этих принципов, мы и сформировали базу пассивов банка. Сейчас чуть больше трети наших привлечений составляет депозитная база, треть — внутренние привлечения и оставшиеся — внешние займы.

— Будете менять эти пропорции теперь?

— Мы не афишировали эти действия, но в самый разгар кризиса УРСА банк привлекал деньги зарубежных банков. И там не было экстремального повышения стоимости заемных ресурсов. Кроме того, пользуясь сложившейся конъюнктурой, мы хотели выкупить собственные еврооблигации, которые торговались ниже номинала. Но мы не смогли выкупить их даже на $1 млн, потому что владельцы крупных пакетов наших бумаг сориентированы на стабильный процентный доход. Тем не менее мы стали усиленно работать над депозитной базой. Если 2007 год банк начинал с 25 млрд руб. по объему депозитов, то к концу года база выросла до 35 млрд руб. В 2008 году мы собираемся придерживаться аналогичных принципов.

— В прошлом году банк поднял ставки по ипотечным кредитам для физических лиц. Удорожание ипотеки стало следствием изменения стоимости заемных средств, когда депозиты значительно дороже привлекаемых ранее зарубежных денег?

— Мы не просто повышаем ставки, мы пытаемся очень четко взвесить все риски. Мы все были свидетелями того, как некоторые крупные международные банки неправильно оценили собственные риски, занизили доходность своих кредитов до уровня, который не позволял им покрывать эти риски. Поэтому мы добавили доходности, чтобы компенсировать возможные будущие потери.

— Однако другие участники рынка для минимизации будущих рисков посчитали достаточным ужесточить оценку кредитоспособности потенциальных заемщиков...

— Нет, мы увеличили стоимость своих кредитных продуктов, а от некоторых даже отказались, например от автокредитов. Но мы оставили нецелевой потребительский кредит и выдаем его на покупку того же автомобиля. В сегменте автокредитования маржа в последнее время сильно упала. И нам уже невыгодно держать в линейке низкодоходный продукт.

— Какое влияние на ваш бизнес оказала заинтересованность Генпрокуратуры сектором потребкредитования? Вы изменили условия по своим розничным продуктам?

— Из Генпрокуратуры к нам никто не приходил. Но мы отменили все дополнительные комиссии еще в августе прошлого года.

— Какие изменения коснулись кредитования корпоративных клиентов?

— Мы стали более пристально относиться к строительному сектору. Не потому, что он хуже или лучше. Просто состояние этого рынка имеет ряд нюансов. Строительная отрасль регулируется большим количеством нормативных и законодательных актов, большинство строительных компаний сегодня непрозрачны, а их балансы вызывают огромное количество вопросов. Учитывая, что ипотечное кредитование сейчас будет развиваться меньшими темпами, у многих строительных компаний, особенно некрупных, могут возникнуть сложности с ликвидностью. Впрочем, это не означает, что УРСА банк перестал работать со строителями вообще. Мы продолжаем финансировать проверенных партнеров.

— Вы занимаетесь бизнесом более 20 лет, помимо банков у вас есть строительная и страховая компании. Заниматься только банками стало уже неинтересно?

— Банковский сектор для меня — это не просто бизнес и не просто профессия, которая меня кормит. Это, наверное, во вторую или даже третью очередь. А в первую очередь для меня банковская деятельность — это та сфера моей жизни, которая для меня представляет одну из больших ценностей. Если убрать такие категории, как семья, близкие люди, которые у каждого человека есть и, естественно, занимают первое место, то в отношении именно работы, хобби, увлечений банковский бизнес для меня является средоточием моих интересов.

Интервью взяла Юлия Ъ-Чайкина