Он унес три жизни и обнажил уязвимые места в горнодобывающей отрасли

На этой неделе Кузбасс хоронил 46 горняков, погибших на шахте «Тайжина». По России счет горьких шахтерских потерь идет на сотни жизней. Не обошла беда и Североуральск.

...На торцах многоэтажек Североуральска цветные щиты: «СУБРу — 70», «Нам есть чем гордиться». 4 апреля 2004 года исполнилось 70 лет Североуральскому бокситовому руднику как самостоятельному предприятию.

К сожалению, вовсе не по этому поводу провинциальный шахтерский городок второй раз за последние полгода оказывается в центре внимания областных и федеральных СМИ. 1 октября прошлого года горняки одной из шахт ОАО «Севуралбокситруда» в знак протеста не поднялись на-гора с ночной смены. Страсти по этому трудовому конфликту едва улеглись, когда пришла новая беда. Как уже сообщал «Уральский рабочий», 25 марта на шахте 14-14 бис погибло три шахтера.

Как это было...

Люди вспоминают, что в половине восьмого того злополучного вечера внезапно завыли собаки. Но в шахте 14-14 бис, на глубине 740 метров, все было как обычно. В блоке 18-»северный» горизонта 740 метров — почти в эпицентре катастрофы — чистил от горной массы панельный штрек горнорабочий очистного забоя С. Нусс. Его напарник А. Зенюткин в это время отлучился на десять минут, чтобы заказать взрывчатку. Это и спасло ему жизнь.

В 80 метрах от Нусса бурил скважины Д. Чесноков. Под ними, но ниже на 40 метров, горнорабочий Николай Иванов загружал подземный самосвал. Набрал очередной ковш руды, подъехал к самосвалу, остановился и пошел к нему. В это время начала рушиться порода.

25 марта в 20 часов 1 минуту по местному времени сейсмостанция СУБРа зафиксировала горный удар, эквивалентный 12 миллионам джоулей. По существу в нескольких метрах от шахтеров взорвалось 18,5 тонны тротила.

Буквально через пару минут после горного удара мастер А. Четыркин собрал людей. Начали искать недостающих. Из-под завалов вытащили тела Н. Иванова и Д. Чеснокова. 21-летний ученик горнорабочего Павел Смирнов получил при обвале сотрясение головного мозга и серьезный ушиб правой руки, но смог самостоятельно подняться на-гора.

Место, где по всем прикидкам должен был находиться Сергей Нусс, было завалено на протяжении 30 метров, поэтому пробиться к нему шахтеры не смогли.

Весть о трагедии на СУБРе в считанные часы облетела весь город. Семь дней шахтеры бригады А. Логинова, где работал С. Нусс, разбирали завал, но пропавшего не нашли. В среду в шахту спустились главный инженер рудника С. Попов и начальник шахты В. Перфильев и приняли решение прекратить спасательные работы из-за сложных горно-геологических условий, опасных для самих спасателей.

К месту возможного нахождения С. Нусса начали пробивать новую выработку длиной 48 метров.

Почти восемь суток спасатели вгрызались в грунт. Тело горнорабочего очистного забоя было обнаружено в ночь на Пасху. Еще один горняцкий ребенок остался без отца. Светлана, жена Сергея Анатольевича, до последнего верившая в то, что муж жив, поставила у портрета Сергея поминальную стопку водки...

Шахтеры — одна семья

Погибших шахтеров похоронили за счет предприятия.

На похороны собралось полгорода. Почти каждый десятый в Североуральске работает на шахте. СУБР — кормилец, его платежи в местный бюджет — основные.

На похоронах люди спрашивали, почему служба прогнозирования и предупреждения горных ударов, которая появилась на СУБРе раньше, чем на остальных шахтах и рудниках страны, не известила шахтеров об опасности? Почему молчали специалисты? Так в похоронной процессии переговаривались люди, ждавшие заключения комиссии по расследованию причин горного удара на шахте 14-14 бис.

Телевизионные интервью руководителя этой комиссии, начальника Уральского управления федерального горного и промышленного надзора России В. Миронова смотрел весь Североуральск. Администратор гостиницы «Колонна», где я жил, даже закрыла форточку, чтоб шум машин за окном не мешал слушать.

— За последние 2 года это самое сильное землетрясение в Уральском регионе, — сказал В. Миронов.

Еще Владимир Викторович говорил о том, что «природа ударов до конца не познана», «нужны еще фундаментальные исследования в данном направлении». Что «шахты СУБРа являются самыми сложными в плане тектонических проявлений», что «вся предусмотренная правилами работа службой прогнозирования и предупреждения горных ударов выполнялась в полном объеме».

Наконец резюмировал: члены комиссии настоятельно советуют СУБРу продолжить совместную работу с научно-исследовательскими организациями, изучающими горные удары. Для того, чтобы обезопасить себя от повторения трагедии, нужны глубокие научные исследования, которые помогут разработать программу действий. Субровская же служба чистой наукой не занимается, занята лишь прогнозированием и техническими мероприятиями.

— Сотрудничество с учеными, конечно, будет продолжено, — соглашается заместитель генерального директора ОАО «Севуралбокситруда» по работе с персоналом Александр Жуланов. — Чем быстрее мы поймем природу горных ударов, тем меньше вероятность, что погибнет кто-то еще. Шахтерский труд всегда был опасен. Мы стараемся поддержать родных и близких погибших и пострадавших на производстве. Мы, шахтеры, — одна семья. С работой в Североуральске туго, поэтому помогаем трудоустроиться, обычно на ту же шахту. Если жилищные условия неважные — улучшаем за счет предприятия. Помимо выплат, осуществляемых Фондом социального страхования, СУБР компенсирует моральный вред, выплачивает годовой заработок работника, компенсирует плату за детсад. Супруге, детям и совместно проживающим родственникам предприятие выплачивает разницу между единовременным пособием по потере кормильца, которое осуществляет соцстрах, и средней зарплатой работника за год. Коллективный договор, действующий сейчас на СУБРе, один из лучших, если не лучший среди тех, что сегодня приняты на горнодобывающих предприятиях России.

Опасность каждый день

О другом говорят в региональной организации Независимого профсоюза горняков России по городу Севе-роуральску. Профсоюз этот организовался в разгар ельцинской демократии и, как говорят рабочие СУБРа, является более самостоятельным, нежели ГМПР — Горно-металлургический профсоюз России, также действующий на предприятии.

— НПГ часто обвиняют в том, что мы раздуваем скандал вокруг травматизма, — горячо говорит Юрий Широких, юрист НПГ. — За первый квартал этого года здесь погибло уже пять человек. Мы знакомы с заключением комиссии и понимаем, что природе не прикажешь. Но ведь цифры — вещь упрямая. У нас работает около 9 тысяч человек. А «трудувечников» и лиц, страдающих профзаболеваниями, — почти 1300 человек!

— Вот, к примеру, трудувечник, — Юрий показывает рукой на молодого парня, сидящего у окна. — У Сергея профзаболевание. Я сам ломаный-переломанный.

В комнате — человек десять. Все они, по словам юриста, трудувечники или профбольные.

— Я пришел на шахту в 1969 году, — подключается к разговору Владимир Креков, председатель общества шахтеров-инвалидов СУБРа, образованного на базе НПГ в 2002 году. — Действительно, шахтерский труд всегда был опасен. Но сейчас ситуация такова, что дальше некуда... С 1969 года техника и организация производства остались без изменений. Это уже не орудия труда, а просто старое, усталое железо. А глубина шахт растет. Ни один из трех заводов твердеющей закладки, имеющихся на предприятии, толком не работает. На каждом горизонте шахты — сплошные выработки, земля под Североуральском дырявая, как сыр. Цементирующей смесью заполняют эти пустоты, чтобы снизить горное давление. Возможно, одной из причин удара послужил простой этих заводов.

Предприятие почти не модернизирует производство. Одна за другой следуют проверки по соблюдению правил техники безопасности. Постоянные наказания за нарушения только бьют по карману людей, но ничего серьезно не меняют. Говорят, что все деньги уходят на строительство шахты «Ново-Кальинская». Мы понимаем, что это — единственная шахта, строящаяся сейчас в России, она — будущее Североуральска. Но нельзя экономить на здоровье людей сейчас, даже в счет будущего.

— За месяц до трагедии наш профсоюз вел с работодателем переговоры об увеличении доплаты за горную опасность с 20 до 50 процентов оклада, — говорит Юрий Широких. — Работодатель отказался, мотивировав тем, что опасности нет. Последняя серьезная трагедия, вызванная горным ударом, случилась на СУБРе ровно 20 лет тому назад на той же злополучной 14-14 бис. Тогда тоже погибли 3 человека. Увеличить надбавку не удалось, едва отстояли прежний процент.

...Выйдя из кабинета Александра Жуланова, я разговорился с Александром, шахтером. Спросил, не страшно ли после трагедии спускаться в шахту?

— Страшно! — честно ответил Александр. — Но надо работать, надо кормить семью. А работа в Североуральске — это СУБР.