29 марта 200117:05
Перспективы алкогольного рынка Свердловской области
Государственная монополия на производство алкоголя просуществовала фактически до 1992 г., когда она была отменена. Результаты этой реформы сегодня ощущает практически каждый потребитель.
За последние годы рынок алкогольной продукции в России в целом и в Свердловской области в частности претерпел сильные изменения. Прежде всего, резко выросло количество предприятий, производящих спиртные напитки. По данным федерального министерства сельского хозяйства и продовольствия в 1992 г. в России 187 заводов производили 103 млн 400 тыс. декалитров питьевого спирта. Производством же ликеро-водочных изделий из сырья, поставляемого спиртозаводами в условиях государственной монополии, занималось всего 123 предприятия, которые в том же 1992 г. разлили 221 млн декалитров спиртного. К 1997 г. ситуация изменилась в обратную сторону. Количество спиртозаводов выросло незначительно — всего на 10. Но предприятий, разливающих ликеро-водочные изделия, стало в пять с половиной раз больше — 664. Странно другое: при незначительном росте производства спирта (в 1997 г. — 110 млн декалитров, рост менее, чем на 9 %) ликеро-водочных изделий разлили почти в 2 раза больше — 407 млн 700 тыс. декалитров. По оценкам того же федерального министерства сельского хозяйства и продовольствия, подобная тенденция продолжает сохраняться. Это выглядит странно просто по соотношению объемов спирта и ликеро-водочных изделий, и объяснить такую ситуацию можно только использованием больших объемов неучтенного спирта.
Положение в регионах
Следует отметить, что увеличение числа ликеро-водочных заводов в России происходило крайне неравномерно — на разных территориях по-разному. Так, в Свердловской области возникло только два новых предприятия, производящих водку: Завод алкогольных напитков «Звезда» в Екатеринбурге и завод «Звезда» в Лесном («Восток-Алко» существовал и раньше как ирбитский филиал «Алконы», а еще раньше — Свердловского ликеро-водочного завода). Сейчас фактически работают 4 предприятия (на 4 с половиной миллиона населения): «Алкона», «Тагилводка», Екатеринбургский виншампанкомбинат и «Восток-Алко». В то же время в республике Северная Осетия-Алания в данный момент действуют 223 (!) ликеро-водочных завода при 600 тысячах населения. Можно с высокой долей вероятности предположить, что именно на этих двух с лишним сотнях заводов водка производится из контрабандного грузинского спирта. Себестоимость ее, разумеется, гораздо ниже. Кстати, именно северокавказские республики в прошлом году дали наибольшие приросты объемов производства спиртного. Так, Кабардино-Балкария нарастила производство на 47 %, а уже упомянутая Северная Осетия-Алания — на 42 %.
В то же время на уральском рынке алкоголя в последние два года наметилась тенденция, тревожащая местных производителей. Общее производство алкоголя за прошлый год снизилось на 10 %. Это касается практически всех краев и областей Урала. Только Татарстан незначительно нарастил производство (на 0,4 %). Особенно пострадали тюменские производители алкоголя — у них объемы упали на 45 %. В Свердловской области снижение составило около 15 %, и ситуация продолжает усугубляться. Прогнозируется, что в первом квартале этого года производство водки в области еле достигнет 40 % от первого квартала прошлого года.
Объемы производства снижаются потому, что сокращаются объемы реализации — происходит затоваривание. За последний год постоянно снижалась доля в обороте местного производителя. Если еще в 1 квартале 2000 г. около 90 % потребляемой в Свердловской области водки разливали местные производители, то уже к концу года их доля на рынке упала до 28–29 %. Суммарный объем реализации у трех предприятий (без «Тагилводки») меньше, чем у некоторых действующих в области оптовиков, — группы компаний «Русь-Екатеринбург» или же группы «Омега».
Местный рынок
Кто же вытесняет с рынка свердловских производителей? Двадцать процентов рынка водки составляет алкоголь, произведенный в Татарстане, 30 % — в Кабардино-Балкарии и 10 % — в Московской области (в основном в пос. Черноголовка — закрытом административно-территориальном образовании, где до недавнего времени действовали льготы по акцизу). Как уже говорилось, доля местных производителей на рынке к концу прошлого года составила 29 %, в первом квартале этого года она снизится до 27 %. До ноября месяца действовала мера по защите местного производителя — в условия при получении лицензии оптовиками включалось требование, чтобы в общем объеме алкоголя, который фирма реализует, доля продукции свердловских предприятий составляла не менее 50 %. Но в ноябре министерство по антимонопольной политике (точнее, его территориальный орган) это условие опротестовало, и оно было отменено. Не в последнюю очередь этим объясняется резкое снижение доли местных производителей на рынке к концу прошлого года. Дело в том, что в сложившихся условиях местная ликеро-водочная промышленность не может конкурировать по ценам с производителями из других регионов.
В структуре цены на водку до 60-70 % общей суммы составляют акцизы и налог на добавленную стоимость. Так, себестоимость бутылки водки для производителя в Свердловской области составляет около 12 руб., а акциз — 17 руб. 60 коп. Далее вступают в силу некоторые особенности налогообложения: налог на добавленную стоимость начисляется не на себестоимость, а на сумму себестоимости и акциза. Легко понять, что это приводит к еще большему удорожанию продукции. Производители алкоголя выступают за изменение такого порядка начисления, но сделать это возможно лишь на федеральном уровне.
Но проблема еще и в том, что акцизы платятся по-разному. К примеру, весь суверенный Татарстан за прошлый год перечислил в федеральный бюджет акцизов на 12 млн руб. Для сравнения: примерно столько же заплатила одна екатеринбургская «Алкона» за январь-февраль. По данным государственной статистики, с декалитра спиртного в Московской области платят 180 руб. акцизов, в Свердловской — 240 руб., а в Татарстане — 14 руб. 40 коп. В Татарстане просто не берут эти деньги с предприятий и не перечисляют их в федеральный бюджет. Поэтому вполне естественно, что себестоимость продукции в Татарстане гораздо ниже, чем в Свердловской области. В том же Татарстане производители могут позволить себе вкладывать деньги в обновление производства и одновременно проводить агрессивную маркетинговую политику. Так, поставщики из-за пределов области откровенно демпингуют — они могут позволить себе скинуть оптовую цену примерно до 19-20 руб. (при том, что у свердловских производителей отпускная цена в среднем составляет 39 руб. 41 коп.). Кроме того, те же татарские ликеро-водочные заводы проводят скоординированную политику сбыта и предоставляют (в силу больших объемов) отсрочку платежей на срок в 30–40 дней. В этих условиях при отсутствии координации действий свердловские производители мало что могут противопоставить такой агрессивной маркетинговой стратегии.
Наши производители спиртного поставлены в неравные условия по отношению к тому же Татарстану или Башкортостану — они просто не могут снизить себестоимость, так как область добросовестно платит акцизы в федеральный бюджет.
Существует и еще одна проблема. Производители Свердловской области в основном работают в том сегменте рынка, который можно охарактеризовать как «дешевые спиртные напитки». В крупных городах происходит отток части наименее платежеспособных покупателей. Они просто берут спиртосодержащую продукцию медицинского назначения, к примеру, «раствор антисептический» (по сути, медицинский спирт, в котором собственно спирта 95 %) или настойку боярышника. С формальной точки зрения это медицинские товары, следовательно, акцизом не облагаются. Поэтому и цены на них (если пересчитать на спирт) в 4-5 раз ниже, чем на водку. В малых городах и деревнях вообще потребляют спиртосодержащие смеси.
В целом же доля фальсифицированных, то есть произведенных из некондиционного сырья, алкогольных напитков, прежде всего технических спиртовых смесей, на рынке весьма существенна. В прошлом году, по оценкам федерального министерства сельского хозяйства и продовольствия, легально произведенный алкоголь составлял лишь 53 % всех потребленных в России спиртных напитков. В Свердловской области эта цифра отличается незначительно. Естественно, что фальсификат гораздо дешевле, и это еще один фактор снижения спроса на продукцию свердловских производителей. Борьба с фальсификатом — задача правоохранительных и контролирующих органов, но они с ней справляются с переменным успехом.
В итоге действия ряда перечисленных факторов в Свердловской области складывается ситуация, угрожающая местным производителям алкоголя. Государство не оказывает им той поддержки, которой до недавнего времени пользовались и продолжают пользоваться сейчас спиртовые и ликеро-водочные заводы в закрытых административно-территориальных образованиях и национальных республиках. Вследствие этого снижаются производство и акцизные поступления и в областной, и в федеральный бюджеты. Получается, что местные производители алкоголя выполняют практически все законодательные требования, что в условиях слабой поддержки со стороны властей и низкой активности правоохранительных органов ставит их в абсолютно невыгодное положение по отношению к северокавказским, а также татарским и башкирским производителям. Кроме того, значительная доля на рынке продукции северокавказских производителей указывает на то, что часть денег вообще уходит за пределы страны: эти заводы работают на грузинском сырье. Выручка от реализации этой водки также инвестируется в экономику не Свердловской области, и даже не России, а закавказских государств.
За последние годы рынок алкогольной продукции в России в целом и в Свердловской области в частности претерпел сильные изменения. Прежде всего, резко выросло количество предприятий, производящих спиртные напитки. По данным федерального министерства сельского хозяйства и продовольствия в 1992 г. в России 187 заводов производили 103 млн 400 тыс. декалитров питьевого спирта. Производством же ликеро-водочных изделий из сырья, поставляемого спиртозаводами в условиях государственной монополии, занималось всего 123 предприятия, которые в том же 1992 г. разлили 221 млн декалитров спиртного. К 1997 г. ситуация изменилась в обратную сторону. Количество спиртозаводов выросло незначительно — всего на 10. Но предприятий, разливающих ликеро-водочные изделия, стало в пять с половиной раз больше — 664. Странно другое: при незначительном росте производства спирта (в 1997 г. — 110 млн декалитров, рост менее, чем на 9 %) ликеро-водочных изделий разлили почти в 2 раза больше — 407 млн 700 тыс. декалитров. По оценкам того же федерального министерства сельского хозяйства и продовольствия, подобная тенденция продолжает сохраняться. Это выглядит странно просто по соотношению объемов спирта и ликеро-водочных изделий, и объяснить такую ситуацию можно только использованием больших объемов неучтенного спирта.
Положение в регионах
Следует отметить, что увеличение числа ликеро-водочных заводов в России происходило крайне неравномерно — на разных территориях по-разному. Так, в Свердловской области возникло только два новых предприятия, производящих водку: Завод алкогольных напитков «Звезда» в Екатеринбурге и завод «Звезда» в Лесном («Восток-Алко» существовал и раньше как ирбитский филиал «Алконы», а еще раньше — Свердловского ликеро-водочного завода). Сейчас фактически работают 4 предприятия (на 4 с половиной миллиона населения): «Алкона», «Тагилводка», Екатеринбургский виншампанкомбинат и «Восток-Алко». В то же время в республике Северная Осетия-Алания в данный момент действуют 223 (!) ликеро-водочных завода при 600 тысячах населения. Можно с высокой долей вероятности предположить, что именно на этих двух с лишним сотнях заводов водка производится из контрабандного грузинского спирта. Себестоимость ее, разумеется, гораздо ниже. Кстати, именно северокавказские республики в прошлом году дали наибольшие приросты объемов производства спиртного. Так, Кабардино-Балкария нарастила производство на 47 %, а уже упомянутая Северная Осетия-Алания — на 42 %.
В то же время на уральском рынке алкоголя в последние два года наметилась тенденция, тревожащая местных производителей. Общее производство алкоголя за прошлый год снизилось на 10 %. Это касается практически всех краев и областей Урала. Только Татарстан незначительно нарастил производство (на 0,4 %). Особенно пострадали тюменские производители алкоголя — у них объемы упали на 45 %. В Свердловской области снижение составило около 15 %, и ситуация продолжает усугубляться. Прогнозируется, что в первом квартале этого года производство водки в области еле достигнет 40 % от первого квартала прошлого года.
Объемы производства снижаются потому, что сокращаются объемы реализации — происходит затоваривание. За последний год постоянно снижалась доля в обороте местного производителя. Если еще в 1 квартале 2000 г. около 90 % потребляемой в Свердловской области водки разливали местные производители, то уже к концу года их доля на рынке упала до 28–29 %. Суммарный объем реализации у трех предприятий (без «Тагилводки») меньше, чем у некоторых действующих в области оптовиков, — группы компаний «Русь-Екатеринбург» или же группы «Омега».
Местный рынок
Кто же вытесняет с рынка свердловских производителей? Двадцать процентов рынка водки составляет алкоголь, произведенный в Татарстане, 30 % — в Кабардино-Балкарии и 10 % — в Московской области (в основном в пос. Черноголовка — закрытом административно-территориальном образовании, где до недавнего времени действовали льготы по акцизу). Как уже говорилось, доля местных производителей на рынке к концу прошлого года составила 29 %, в первом квартале этого года она снизится до 27 %. До ноября месяца действовала мера по защите местного производителя — в условия при получении лицензии оптовиками включалось требование, чтобы в общем объеме алкоголя, который фирма реализует, доля продукции свердловских предприятий составляла не менее 50 %. Но в ноябре министерство по антимонопольной политике (точнее, его территориальный орган) это условие опротестовало, и оно было отменено. Не в последнюю очередь этим объясняется резкое снижение доли местных производителей на рынке к концу прошлого года. Дело в том, что в сложившихся условиях местная ликеро-водочная промышленность не может конкурировать по ценам с производителями из других регионов.
В структуре цены на водку до 60-70 % общей суммы составляют акцизы и налог на добавленную стоимость. Так, себестоимость бутылки водки для производителя в Свердловской области составляет около 12 руб., а акциз — 17 руб. 60 коп. Далее вступают в силу некоторые особенности налогообложения: налог на добавленную стоимость начисляется не на себестоимость, а на сумму себестоимости и акциза. Легко понять, что это приводит к еще большему удорожанию продукции. Производители алкоголя выступают за изменение такого порядка начисления, но сделать это возможно лишь на федеральном уровне.
Но проблема еще и в том, что акцизы платятся по-разному. К примеру, весь суверенный Татарстан за прошлый год перечислил в федеральный бюджет акцизов на 12 млн руб. Для сравнения: примерно столько же заплатила одна екатеринбургская «Алкона» за январь-февраль. По данным государственной статистики, с декалитра спиртного в Московской области платят 180 руб. акцизов, в Свердловской — 240 руб., а в Татарстане — 14 руб. 40 коп. В Татарстане просто не берут эти деньги с предприятий и не перечисляют их в федеральный бюджет. Поэтому вполне естественно, что себестоимость продукции в Татарстане гораздо ниже, чем в Свердловской области. В том же Татарстане производители могут позволить себе вкладывать деньги в обновление производства и одновременно проводить агрессивную маркетинговую политику. Так, поставщики из-за пределов области откровенно демпингуют — они могут позволить себе скинуть оптовую цену примерно до 19-20 руб. (при том, что у свердловских производителей отпускная цена в среднем составляет 39 руб. 41 коп.). Кроме того, те же татарские ликеро-водочные заводы проводят скоординированную политику сбыта и предоставляют (в силу больших объемов) отсрочку платежей на срок в 30–40 дней. В этих условиях при отсутствии координации действий свердловские производители мало что могут противопоставить такой агрессивной маркетинговой стратегии.
Наши производители спиртного поставлены в неравные условия по отношению к тому же Татарстану или Башкортостану — они просто не могут снизить себестоимость, так как область добросовестно платит акцизы в федеральный бюджет.
Существует и еще одна проблема. Производители Свердловской области в основном работают в том сегменте рынка, который можно охарактеризовать как «дешевые спиртные напитки». В крупных городах происходит отток части наименее платежеспособных покупателей. Они просто берут спиртосодержащую продукцию медицинского назначения, к примеру, «раствор антисептический» (по сути, медицинский спирт, в котором собственно спирта 95 %) или настойку боярышника. С формальной точки зрения это медицинские товары, следовательно, акцизом не облагаются. Поэтому и цены на них (если пересчитать на спирт) в 4-5 раз ниже, чем на водку. В малых городах и деревнях вообще потребляют спиртосодержащие смеси.
В целом же доля фальсифицированных, то есть произведенных из некондиционного сырья, алкогольных напитков, прежде всего технических спиртовых смесей, на рынке весьма существенна. В прошлом году, по оценкам федерального министерства сельского хозяйства и продовольствия, легально произведенный алкоголь составлял лишь 53 % всех потребленных в России спиртных напитков. В Свердловской области эта цифра отличается незначительно. Естественно, что фальсификат гораздо дешевле, и это еще один фактор снижения спроса на продукцию свердловских производителей. Борьба с фальсификатом — задача правоохранительных и контролирующих органов, но они с ней справляются с переменным успехом.
В итоге действия ряда перечисленных факторов в Свердловской области складывается ситуация, угрожающая местным производителям алкоголя. Государство не оказывает им той поддержки, которой до недавнего времени пользовались и продолжают пользоваться сейчас спиртовые и ликеро-водочные заводы в закрытых административно-территориальных образованиях и национальных республиках. Вследствие этого снижаются производство и акцизные поступления и в областной, и в федеральный бюджеты. Получается, что местные производители алкоголя выполняют практически все законодательные требования, что в условиях слабой поддержки со стороны властей и низкой активности правоохранительных органов ставит их в абсолютно невыгодное положение по отношению к северокавказским, а также татарским и башкирским производителям. Кроме того, значительная доля на рынке продукции северокавказских производителей указывает на то, что часть денег вообще уходит за пределы страны: эти заводы работают на грузинском сырье. Выручка от реализации этой водки также инвестируется в экономику не Свердловской области, и даже не России, а закавказских государств.
