Центробанк подтвердил изменение приоритетов в своей валютной политике. В подготовленном экспертами ЦБ обзоре валютного рынка основным индикатором для Центробанка назван реальный курс рубля. «Это (курс рубля) очень важно для нашей открытой экономики, в которой внешнеторговый оборот равен половине ВВП, – говорит главный экономист Объединенной финансовой группы Алексей Заботкин. – Со II квартала шел интенсивный спор между правительством и ЦБ по корректировке валютной политики. Правительство с подачи Андрея Илларионова (советник президента по экономическим вопросам) говорило, что надо ориентироваться на реальный курс». Центробанк держался, но в мае Виктор Геращенко заявил, что у ЦБ «есть основания» привести темпы роста доллара в соответствие с инфляцией. Но, как всегда, он высказался витиевато: «Мы понимаем, что у нас есть основания для дальнейшего ослабления рубля, если мы сочтем это нужным». Эксперты долго пытались понять, что бы это значило. «В действиях ЦБ всегда присутствовала интрига, меня всегда интересовало, что он на самом деле делает», – делится впечатлениями аналитик «НИКойла» Алексей Казаков. Факты же таковы: по данным ЦБ, в июле реальный курс рубля чуть-чуть вырос, в августе – сентябре незначительно снизился, а в октябре снова вырос на 0,5%. В ноябре, судя по динамике биржевого курса доллара, реальный курс рубля снова упадет. Формальное подтверждение смены приоритетов Центробанка обнаружилось лишь на этой неделе в обзоре внутреннего валютного рынка, размещенного на сайте ЦБ www.cbr.ru: «Некоторое усиление темпов номинального снижения рубля, допущенное Банком России в октябре, в целом соответствовало усилению инфляционных тенденций в отечественной экономике. В результате главный индикатор курсовой политики Банка России - реальный курс рубля – не претерпел значительных изменений». В предыдущих обзорах аналитики Центробанка не называли реальный курс главным индикатором. «То, что они это пишут, показывает, что у них произошла смена ориентиров», – считает Заботкин. А Казаков говорит, что, даже если это была случайная оговорка, она характерна. Аналитики считают, что поддержание реального курса рубля поможет отечественной экономике продолжить рост. Полгода назад была реальная угроза «голландской болезни», при которой положительное сальдо торгового баланса приводит к чрезмерному укреплению курса национальной валюты и тормозит рост экономики, говорит Заботкин. По мнению Казакова, признание Центробанком реального курса рубля в качестве главного индикатора подтверждает, что в центр его внимания попали проблемы производственного сектора экономики. Он сравнивает Банк России с его американским аналогом – Федеральной резервной системой (ФРС), которая «в большей степени заботится об экономике, являющейся той базой, на которой формируется финансовая сфера». Оградить отечественного производителя от более сильных иностранных конкурентов можно двумя способами: торговыми барьерами или валютным курсом, говорит Казаков. Но повышать барьеры во время переговоров о вступлении в ВТО «политически трудно», считает Казаков. По его мнению, «было бы разумно как минимум не допускать дальнейшее укрепление рубля - это стратегическая задача на 3 – 5 лет». Впрочем, не все считают нынешнее поведение реального курса долгосрочной тенденцией – по их мнению, это скорее реакция на снижение нефтяных цен. "Мы смотрим не на это (инфляцию, резервы и др.), мы смотрим на нефть, – говорит старший дилер Доверительного и инвестиционного банка Дмитрий Монастыренко. – Когда ситуация стала ухудшаться, тогда и начались все эти заявления (Геращенко о приведении темпов роста курса доллара в соответствие с инфляцией и о том, что размер резервов важнее номинального значения валютного курса)». А начальник аналитического отдела ИК «Проспект» Александр Корчагин прогнозирует, что в следующем валютном обзоре ЦБ проблеме реального курса рубля будет посвящена, возможно, целая глава.