Одной из мудрейших российских правитель-ниц, Екатерине Великой, каждое утро вместе с - чашкой кофею подавали в постель сводку цен по всем регионам страны на важнейшие, с точки зрения императрицы, товары — сено и хлеб.

Разумеется, цифры могли несколько устареть за время доставки из провинции в сто-лицу, однако для любого мало-мальского управленца ясно, что Екатерину интересовала прежде всего динамика цен, позволяющая анализировать и прогнозировать не только со-стояние рынка, но и наполняемость казны, а также социаль-но-политическую ситуацию. Современным российским ру-ководителям, очевидно, подоб-ной дальновидности недостает, если в политически напряжен-ный выборный год допустили резкий скачок цен на хлеб, который по-прежнему, как и века назад, остается у нас наи-более значимым продуктом пи-тания.

В мае-июне этого года в средствах массовой информа-ции зачастили сообщения о значительном — от 10 до 30 процентов — повышении роз-ничных цен на хлеб и хлебобу-лочные изделия. «Эпидемия» прокатилась по всей стране, от регионов, где зерновые в прин-ципе не растут, до областей-житниц. В воздухе запахло па-никой, когда даже депутаты Го-сударственной Думы заговори-ли о возможном введении хлебных карточек для мало-имущих слоев населения.

Не осталась бы без «головы» Россия

Ситуация с обеспечением страны мукой и хлебом действительно сложилась критическая, несмотря на то, что в прошлом году российские крестьяне собрали рекордный — 86,5 млн. тонн зерна — урожай. И рекордно низкими — от 700 до 1000 рублей за тонну — были прошлой осенью закупочные цены. Так что щедрое лето не сделало богаче селян, вынужденных продавать зерно порой в убыток себе, и, как видим, горожан тоже вдоволь дешевым хлебом не накормило: скажем, в нашей области, по данным Свердловского управления Росгосхлебинспекции, производится хлеба и хлебопродуктов в два с лишним раза меньше, чем необходимо населению по минимальным биологически обусловленным нормам. И, надо заметить, несмотря на то, что в течение двух последних лет в связи с высокими урожаями килограмм зерна в Свердловской области с 3 рублей 20 копеек подешевел до рубля, хлебушек не только не становился дешевле, но и потихонечку, по гривенничку, дорожал.

Сегодня, как и в других регионах, цены на хлеб в Свердловской области растут ударными темпами. Большинство из 35 хлебозаводов и хлебокомбинатов области — Ревдинский, Нижнетагильский, Ирбитский, Екатеринбургский и другие — в мае-июне повысили отпускные цены на 10—25 процентов. В ответ на упреки журналистов хлебопеки кивают на мукомолов: мол, с 3 июня стоимость муки увеличилась на 30 процентов. Директор Екатеринбургского мукомольного комбината Владимир Спицын тоже устал оправдываться, поясняя, что свыше 70 процентов в себестоимости муки составляет цена зерна, и если она будет повышаться, то и мука, естественно, станет дороже.

Вообще-то говоря, любой рачительный хозяин в случае получения неожиданно высоких прибылей старается приберечь излишки на черный день. И для России, сплошь лежащей в «зоне рискованного земледелия», было бы естественно использовать высокий урожай для пополнения резерва, тем более что хлебом у нас вдоволь не обеспечены не только граждане, но и отечественный птицепром. Тем не менее, в прошлом году правительство с гордостью отчиталось о том, что Россия вновь вошла в число крупнейших мировых экспортеров зерна. В результате к лету, по данным депутатов Госдумы, в закромах осталось не более 5 млн. тонн, что значительно ниже планки продовольственной безопасности страны.

Поэтому депутаты и забили тревогу, срочно созвав заседание комиссии по аграрной политике с участием членов правительства. Российский вице-премьер, министр сельского хозяйства Алексей Гордеев паниковать не склонен: он считает ажиотаж вокруг цен на хлеб спровоцированным, заявляя, что «объективных причин для подорожания хлеба в стране нет».

Выходит, есть субъективные? По некоторым данным, на прошлогоднем урожае российские экспортеры заработали более миллиарда долларов. Огромные деньги вращаются и на зерновом рынке внутри страны, в том числе и теневом.

Ежегодно весной крестьяне вынуждены заключать с перекупщиками фьючерсные сделки, продавая за гроши будущий урожай, чтобы иметь возможность приобрести горючее, запчасти, семена для сева. По рассказам колхозников Курганской области, у попавших в финансовую кабалу хозяйств кредиторы первым делом забирают за долги зерносушилки, практически все элеваторы также находятся в частных руках, так что

выбор у крестьян невелик: сгноить урожай или продать по дешевке. Теперь же, в связи с продолжающимся ростом цен, перепродавцы зерно придерживают, ожидая еще более благоприятной для них конъюнктуры.

По мнению многих депутатов и экспертов, навести порядок на зерновом рынке должно государство: прежде всего, с помощью зерновых интервенций сбалансировать запасы (закупая зерно в случае его изобилия и неоправданно низких цен и сбивая цену на рынке в ситуации, подобной сегодняшней). К примеру, в США по протекции государства по фиксированным ценам продается треть всего выращенного зёрна. В России в начале 1990-х годов государство закупало у крестьян до 24 млн. тонн, а в 2002 году — всего 2,7 млн. тонн. Кроме того, власти должны сократить экспорт, а также взять под контроль размер торговой надбавки, которая сегодня достигает порой 40 процентов.

Как сообщают средства массовой информации, отнюдь не во всех российских регионах наблюдается удорожание хлеба. В тех областях, где руководство взяло на себя регулирование зернового рынка, все спокойно. К примеру, в Кемеровской области, где создан страховой фонд в 90 тысяч тонн зерна, цены практически не меняются. А вот в Воронеже, где прошлым летом собрали замечательный урожай, власти фактически «спонсировали» перекупщиков, понадеявшись на «мудрость рынка».

В Свердловской области ситуация похожая. У нас, правда, существует областной продовольственный фонд, но, по словам заместителя министра сельского хозяйства и продовольствия Владимира Свириденко, влиять на ситуацию с ценами на хлеб он не в состоянии: на 70 миллионов бюджетных рублей по сегодняшним ценам можно закупить всего-навсего 20 тысяч тонн зерна — это меньше месячной потребности области. Административные меры нынче также исключаются: если раньше структуру себестоимости отпускных цен на муку производители согласовывали с комитетом по ценовой политике (нынешняя Региональная энергетическая комиссия), а на хлебобулочные изделия — с муниципалитетами, то теперь и РЭК, и местное самоуправление могут только анализировать последствия.

Ситуация усугубляется тем, что 90 процентов продовольственного зерна Свердловская область закупает в других регионах, в результате у нас на сегодняшний день максимальные закупочные цены среди областей Урала. По оценке областного министра сельского хозяйства и продовольствия Сергея Чемезова, еще до осени хлебобулочная продукция может подорожать в среднем на 25 процентов.

Что будет дальше, пока сказать трудно: пока что погодные условия на Среднем Урале высокого урожая не обещают. А значит, в условиях дефицита цены на хлеб продолжат расти. Быть может, разве что в преддверии выборов наши власти осознают, что хлеб — не просто продукт первой необходимости, но и серьезный политический аргумент, и все же возьмутся за управление зерновым рынком?