Когда почти четыре тысячи (!) лет назад человечество в массовом порядке стало организовываться в государства (первое упоминание о такой цивилизации восходит, впрочем, по свидетельству историков, ещё к VII тысячелетию до н. а), родились и аудиторы.

Возникали даже целые «счётные палаты» их, если именовать подобные структуры на современный лад. Аудит (от лат. audio — «он слышит», «слушает»), считали уже древние, это инструмент вторичного контроля учёта доходов и расходов казны для уменьшения ошибок и предотвращения обмана со стороны первичных распорядителей финансов. Естественно, что для такой работы требовались компетентные и честные люди, могущие кропотливо следить за движением финансов — о наличии этих требований к кадрам свидетельствуют нормативные акты того времени. В общем, сплошная бухгалтерия.

Поразительно, но аудиторская суть ничуть не изменилась и по прошествии четырёх тысячелетий. Разве что требования к квалификации «счётчиков» возросли.

Не стану говорить про Америку, где все тамошние 100 тыс. независимых аудиторов имеют специальный университетский диплом и лицензию на право заниматься аудиторской деятельностью; требования и в России самые жёсткие: общее федеральное законодательство исходит из того, чтоб на аудиторских постах пестовали высококлассных специалистов финансового контроля, для которых цифра — всё. Точь-в-точь как в древности: экономика, бюджет — и никакой политики.

История права: если данному постулату разделения функций не следовать, можно наломать дров. Как происходит это, например, сейчас в ситуации со счётной палатой Екатеринбургской Гордумы.

Прошёл только месяц с открытия парламентского года, а депутаты уже, по моим подсчётам, раз пять обсуждали деятельность палаты в различных аспектах. И, как отмечают наблюдатели процесса, всё из-за того, что есть желающие превратить данный контрольно-экономический институт в политический инструментарий. Подозреваю, что и вчерашний срыв кворума на заседании думской комиссии по бюджету и экономической политике, где планировалось рассмотреть итоги работы счётной палаты за 2005 год, также связан с этим. Кое-кто не хотел бы серьёзного разговора, который давно напрашивается, о качестве екатеринбургского аудита: ведь в мутной водице политиканства, как вы понимаете, вольготней решать личные дела.

У здравомыслящих же депутатов действительно большие претензии к членам палаты. Негусто у «счётчиков» с результативностью проверок использования бюджетных средств различными организациями; рекомендаций по более эффективному обращению с финансами — зато с избытком апломба и политической ангажированности.

Помнится, счётная палата громко отчитывалась перед депутатами о «выявленных серьёзных нарушениях», якобы допущенных рядом муниципальных структур, в том числе комитетом по управлению имуществом администрации города: бюджет, мол, недосчитался ни много ни мало, а 500 млн. рублей. Едва ли кто теперь в состоянии понять, откуда взялись эти цифры, но то, что они затем транслировались некоторыми политическими силами, — факт. Факт и то, что прокуратура Ленинского района Екатеринбурга, проверив «выводы» палаты, пришла к однозначному мнению: нарушений законодательства не обнаружено. Не было недочётов в финансовой деятельности администрации.

Своеобразный имидж палаты позволяет обращаться с ней, что называется, на «ты»: то депутаты-хабибуллины толкают аудиторов на защиту своих родственников; то палату пытаются втянуть в разборки юридические лица и политические силы — поквитаться, бросить тень на конкурентов-оппонентов. Уже звучали голоса, что состав счетной палаты следует обновить; большие сомнения в компетентности самого председателя палаты — г-жи Бажиной.

Современный аудит от древнего всё-таки отличается: из процесса «слушания» он превратился в подробный анализ документации и исследование подтверждающих свидетельств, чего, согласитесь, явно недостаёт нашим думским аудиторам.