В ходе формирования системы новых федеративных отношений неизбежно возникает необходимость решения застарелых проблем российской государственности. Одной из таких проблем до сих пор является асимметричность Российской Федерации, разная степень суверенитета составляющих ее субъектов. Сразу же подчеркнем, практически все известные федеративные государства являются в той или иной степени асимметричными, то есть в них всегда имеются некоторые территориальные образования или обладающие значительно большей компетенцией, или построенные по совершенно иному принципу, чем другие субъекты федерации. В качестве примера можно назвать США, в состав которых, кроме собственно штатов, входят федеральный округ Колумбия, свободно присоединившееся государство Пуэрто-Рико, а также ряд островных территорий.


Российская проблема заключается в следующем. Во-первых, территориальное деление России построено и по национальному, и по административному признакам, что выражается в существовании областей и республик. Во-вторых, в эпоху первого Президента России республики получили значительно большие полномочия, чем области, что породило скрытое недовольство последних. В-третьих, в целом ряде национальных образований существуют выраженные сепаратистские тенденции, вылившиеся на Кавказе в две чеченские войны. В связи с этим уже не раз возникали проекты реформирования территориального устройства России, призванные выровнять существующую асимметрию и сгладить внутренние национальные противоречия.


Республика русь и уральская республика




Одним из основных вариантов уравнения полномочий и статусов субъектов Федерации был проект повышения статуса областей. Так, уже в начале 90-х годов ряд ультрарадикальных националистических организаций наподобие Петербургского РОДа выдвинули идею создания республики Русь вместо всех ненациональных территориальных образований, входящих в Российскую Федерацию. Этот проект должен был сбалансировать территориальное устройство России, сведя его к национальному принципу. Естественно, он не только трудно реализуем на практике, но и способен вызвать новую волну местного национализма, и окончательно расколоть многонациональное российское общество.


Более корректным вариантом повышения статуса отдельных областей стала инициатива Эдуарда Росселя по созданию Уральской республики. Направленная формально лишь на укрепление федеративных отношений, эта акция встретила столь жесткое сопротивление Центра, что идею уральского суверенитета пришлось «положить под сукно». В свете же нынешней политики президента Путина по перераспределению полномочий в пользу федерального центра говорить о возможности предоставления областям дополнительного суверенитета не представляется возможным. Федеральная власть не желает выравнивать асимметрию за счет увеличения полномочий областей, поэтому более реальной представляется возможность ограничения суверенитета республик.


Историческое наследие




Сразу следует подчеркнуть, что в обозримом прошлом Россия формировалась именно по национально-территориальному признаку. Присоединяя население других государств и территорий, российская власть в большинстве случаев обеспечивала ему культурный суверенитет и интегрировала во власть местную элиту. В тоже время именно относительный культурный суверенитет, не подкрепленный суверенитетом политическим, и способствовал распространению в Империи национал-сепаратистских тенденций. Нерешенная национальная проблема в царской России не только вызвала распад Империи, но и привела к власти большевиков, открыто использовавших национальную карту.


В тоже время сами большевики, с одной стороны, создали механизмы национального самоопределения для многих народов СССР, а, с другой, воспрепятствовали попыткам сделать это, создав мощнейший идеологический и силовой аппарат подавления. Поэтому как только власть партии прекратила свое существование, последовал закономерный «парад суверенитетов», распад СССР и общий политический кризис Российской Федерации. Созданная большевиками двойственная модель территориального устройства России и стала в конце концов одной из главных проблем Федерации. А нельзя ли просто перечеркнуть все «ленинские завоевания» и вообще отказаться от национального принципа в территориальном устройстве страны? Может быть, России стоит пойти по пути США — многонационального федеративного государства, построенного в основном на административном принципе?


Плавильный котел




Попытка принять американский вариант территориального устройства неизбежно натолкнется на коренные различия в политической культуре США и России. Многонациональная Америка сформировалась как страна эмигрантов, прибывавших в США из разных частей света и селившихся фактически на одной территории. Естественно, в США имеются места достаточно компактного проживания представителей тех или иных национальностей, но территории их проживания не являются их исторической родиной, с которой их связывает многовековая история, отраженная в культуре и национальном самосознании. В той или иной степени все иммигранты в США были изгнанниками, беглецами или просто людьми без сильной национальной традиции, связывающей их с родным домом. Эта общая черта многих миллионов людей, вынужденных сосуществовать на одной территории, и породила феномен американской культуры — «плавильного котла» народов и рас. При всей видимости сохранения изначальных национальных традиций американцы — действительно цельная нация, не нуждающаяся в проведении внутренних национальных границ.


Нестабильная мозаика


Совершенно иная ситуация с Россией — ее политическая культура изначально была мозаичной. Страна присоединяла новые территории, уже имеющие собственное коренное население с разной степенью политической развитости, но вполне определенным национальным самосознанием. Естественно, в глубоком прошлом многие коренные народы были ассимилированы, но значительная часть нерусского населения сохранила свою культурную самостоятельность. Грубая русификационная политика царской России 19-20 вв. не только не способствовала складыванию единой российской нации, но и привела к обострению национал-сепаратистских настроений. Большевистские реформы, как уже отмечалось, лишь законсервировали и усугубили ситуацию. Попытка создания «советского народа» закончилась полным провалом и очередным взрывом национал-сепаратистских тенденций.


С приходом к власти Бориса Ельцина начался новый этап создания единой нации. В моде стало слово «россиянин», которым реформаторы пытались притушить всплеск самоопределения уже у бывших автономий. Естественно, амбиции местных лидеров сыграли не последнюю роль в раскручивании локальных национальных идей, но эти семена упали на благодатную почву, подготовленную слабостью и деидеологичностью федеральной власти. Слово «россиянин» стало лишь политкорректным эквивалентом слова «русский», но никак не обозначением «пробудившихся народов». Соответственно этому политическая культура России была и пока остается мозаикой из национальных вкраплений на общем фоне строящейся российской государственности. Что касается «многонационального народа России», то из-за продолжающихся политических катаклизмов он до сих пор находится в состоянии формирования, причем некоторые его элементы (речь идет в первую очередь о Кавказе) явно стремятся покинуть «братский союз народов».


Призрак национализма


Если бы мозаичной политической культуре соответствовало национально-территориальное деление страны, то проблема значительно бы упростилась. К сожалению, именно этот вопрос и содержит более всего неясностей и нелепостей. Историческая территориальная переплетенность малых народов России была усугублена кавалерийскими национальными экспериментами коммунистов. Типичным примером этого стала передача Крыма Украине, приуроченная Хрущевым к очередной круглой дате. Сейчас это уже внешнеполитический вопрос. Другой нелепостью советских времен является пресловутая Еврейская АО, созданная Сталиным в пику «израильскому империализму» без всяких исторических и демографических предпосылок. В то же время попытка упразднить это искусственное образование вполне может быть подана как очередное наступление «русского фашизма».


Вообще говоря, стремление в очередной раз перекроить внутрироссийские национальные границы под текущую политическую конъюнктуру как минимум лишь законсервирует ситуацию на неопределенный срок, а как максимум спровоцирует новый национал-сепаратизм. Кроме того, внутрироссийские национальные границы являются серьезным препятствием на пути складывания единой российской нации, формирование которой и так чрезмерно затянулось.


Единое национальное пространство




Лозунги государственных реформ президента Путина свидетельствуют, что Москва, наконец, всерьез взялась за создание единого российского геополитического пространства. Первоначальным вариантом лозунга был тезис о необходимости восстановления единого правового пространства, что выразилось на практике в продолжающейся эпопее приведения регионального законодательства в соответствие с федеральным. Следующий этап, судя по всему, обсуждался на последней встрече президента с полпредами. Как заявил недавно Петр Латышев, речь на совещании шла о едином экономическом пространстве, т.е. об уничтожении всех искусственно созданных регионами экономических границ, блоков и привилегированных зон. Но истинным завершением процесса создания единого российского геополитического пространства может быть лишь уничтожение искусственных национально-культурных перегородок, не только делающих федерацию нестабильно-асимметричной, но и мешающих складыванию единой российской национальной культуры, единой российской нации. Лишь появление единого национально-культурного пространства будет показателем реальной целостности и политической стабильности формирующегося Российского государства.


Варианты развития ситуации




Встав на путь постепенной денационализации субъектов федерации вплоть до образования новых, ненациональных губерний, федеральная власть неизбежно столкнется с сильным сопротивлением местных национальных элит. Наихудшим вариантом развития ситуации в этом случае является чеченский конфликт, корни которого уходят еще в 19 век. В то же время федеральная власть продемонстрировала готовность решить эту проблему с помощью всех имеющихся средств от военных до экономических.


Чеченский, а точнее, кавказский сценарий маловероятен для других национальных образований России, отношения которых с Москвой не осложнены вековой партизанской войной. В свою очередь, национальные элиты экономически более влиятельных национальных образований могут попытаться применить экономические рычаги давления на федерацию. Типичными примерами являются промышленно развитые республики Татарстан и Башкортостан. С одной стороны, геополитическое положение этих республик не благоприятствует какому бы то ни было конфликту с Москвой — Татарстан и Башкортостан окружены со всех сторон другими российскими регионами. Однако значительные плотность и численность национального населения в упомянутых республиках, помноженные на явное экономическое процветание Казани и Уфы, могут явиться факторами, способными привести к крайне тяжелым последствиям в случае попытки радикального демонтирования национальных перегородок. Попытка же затянуть решение данной проблемы лишь заложит новую мину замедленного действия, которая обязательно взорвется в случае нового политико-экономического кризиса.


Наиболее перспективным представляется вариант постепенного погружения республик в плавильный котел новой нации, сопровождающегося активной информационной обработкой населения и постепенным перераспределением полномочий в сторону федерального центра. Ясно, что в Москве не собираются испытывать на прочность лояльность национальных элит Кремлю массированным политическим штурмом. Показательным является сдержанное отношение федеральной власти к тому, что, возможно, Ментимер Шаймиев в третий раз станет президентом Татарстана. Испытывая явное недовольство, Кремль, тем не менее, не спешит с радикальными решениями и, скорее всего, так и не рискнет пойти на открытый конфликт с Казанью. В то же время Москва, закрывая глаза на татарстанские выборы, демонстрирует этим свою готовность обеспечить судьбу отдельных национальных лидеров в обмен на их согласие с постепенной денационализацией республик. В этом случае процесс постепенной ликвидации национально-территориальных образований может растянуться на многие годы, а то и десятилетия. Однако необдуманная спешка в решении национального вопроса может слишком дорого стоить российской государственности.