Смена элит: объективная необходимость
По мнению экспертов, ротация политических элит, связанная со сменой поколений в высших эшелонах федеральной и региональной власти, является объективным процессом, определяющим исход властных противостояний последних лет.
Ротация политических элит является жизненной необходимостью любого динамично развивающегося общества. Каждой эпохе, являющейся, по сути, уникальным сочетанием социальных, экономических и политических обстоятельств, соответствует созданный ею комплекс властных практик, и связанный с ним тип лидера, руководителя, адекватный реалиям текущего момента. С изменением политической ситуации, должна уйти в прошлое и правящая элита, с её устаревшими управленческими технологиями, более не соответствующими требованию эпохи. Общество, в котором ротация элит искусственно замедляется и приостанавливается, приходит к саморазрушению, так как властные элиты уже не в состоянии соответствующим образом решать встающие перед ними проблемы, а управленцы нового поколения, обладающие власт-ными практиками, более отвечающими требованиям складывающейся ситуации, оказываются отстраненными от процесса принятия решений, и начинают расшатывать социальную систему изнутри, пытаясь занять в ней достойное место. Во многом, именно застой властной элиты стал причиной гибели Советского Союза. Тогда на авансцену российской политики вышло поколение людей, родившихся в 30-е годы ушедшего века. Сейчас это поколение политических деятелей, большинству из которых порядка семидесяти лет, покидает большую политику, освобождая место новой властной элите, управленцам путинской генерации.
Поколение семидесятилетних
Эпоха начала девяностых годов, как на федеральном, так и на региональном уровнях ознаменовалась приходом к власти поколения так называемых «крепких хозяйственников», людей примерно одного возраста и использовавших схожие методы управления, которые оказались наиболее востребованными в то сложное время.
Что мы видим в политическом багаже того поколения? Прежде всего – голодное военное детство, прошедшее в обстановке постоянного страха возможных репрессий. Вероятно, с этим связано стремление политиков старого поколения к авторитарной, не-ограниченной власти.
Начало их трудовой деятельности пришлось на эпоху правления Хрущева, и подсознательно все они усвоили принятые в то время методы руководства, прежде всего – хрущевский волюнтаризм, веру в то, что одной политической воли достаточно для того, чтобы изменить любую ситуацию, невзирая на объективные предпосылки и условия. Большая часть сознательной жизни руководителей этого поколения приходится на время брежневского застоя, в годы которого они состоялись как личности и как руководители, сделав блестящие партийные карьеры. Властные практики той поры оставили неизгладимый след на манере управления, свойственной «крепким хозяйственникам». Особое место в ней заняли системы личных связей, в течение долгого времени являвшихся одним из основных инструментов осуществления власти, присущим тому поколению управленцев.
Позднее, находясь на высоких постах, (многие руководили регионами, министерствами или, в крайнем случае, крупными промышленными или торговыми структурами) они встретили перестройку. Эпоха демократизации и свободных выборов потребовала от руководящих работников выработки навыков публичных политиков. В первые годы демо-кратии наиболее востребованными из них оказалась харизматичность, умение повести за собой избирателя, пользуясь не рациональными доводами, а личным обаянием.
После кризиса начала 90-х, представители этого поколения позиционировали себя в качестве «крепких хозяйственников», людей, связанных с реальной экономикой и способных решать не только политические, но и хозяйственные проблемы. Образ авторитарного патриархального «барина», способного сильной рукой навести порядок и, пользуясь системой личных связей, договориться, а если надо, то и сломить оппонента, импонировал избирателю.
Эпоха пребывания у власти команды управленцев, сформированной из представителей поколения «крепких хозяйственников», по сути дела была эпохой правления Бориса Ельцина. Поколение рожденных в тридцатые годы – это его поколение, приведшее первого президента к власти и бывшее его надежной опорой как в федеральном центре, так и в регионах.
Смена элит
Несмотря на то, что властная элита ельцинского периода позиционировала себя в качестве «крепких хозяйственников», людей, связанных с экономикой и производством, именно в экономической сфере ротация элит произошла в первую очередь.
Господство «ельцинского поколения» в экономике было недол-гим, и, по сути, ограничилось периодом острого системного кризиса, охватившего российскую экономику в первой половине 90-х, периодом тотальной приватизации государственной собственности, с управлением которой в новой обстановке прежняя властная элита, похоже, просто не справлялась. Властные практики, приспособленные для управления предприятием в эпоху застоя, оказались непригодными в новых экономических условиях. Волюнтаристские решения приводили к краху и банкротству предприятий, система личных связей, породившая практику неплатежей и взаимозачетов, оказалась неэффективной в рыночной экономике.
Смена элит в самой динамичной сфере – экономике – практически полностью завершилась уже к концу девяностых годов: эффективные топ-менеджеры молодого поколения, как правило, люди, родившиеся в пятидесятые годы, быстро вытеснили с руководящих постов в экономике «красных директоров» образца брежневской эпохи. Их методы управления, основанные на рациональном расчете, и кардинально отличающиеся от властных практик «крепких хозяйственников», оказались более адекватными складывающейся ситуации, а значит – и более востребованными и эффективными. Доказательством этому служит тот факт, что практически все современные российские олигархи принадлежат к новому поколению руководителей. По сути, последним «красным директором» всероссийского масштаба был бывший глава «Газпрома» Рэм Вяхирев, сохранявший свой пост скорее по политическим, нежели по экономическим соображениям.
В политической сфере ротации элит идут медленнее, чем в экономической. Но очевидно, что и в политике методы управления, принятия решений, кадровые предпочтения, иными словами – способы осуществления властных практик, востребованные в период кризиса системы государственного управления середины 90-х годов, более не соответствуют социально-политической ситуации, складывающейся в стране. Это наглядно продемонстрировал системный кризис 98-го года, выявивший устойчивую неспособность действовавшей на тот момент властной элиты управлять Россией в новых условиях.
Начало ротации элит на федеральном уровне было положено в том же 1998 году, когда политическую сцену один за другим стали покидать такие «тяжеловесы», как Виктор Черномырдин и Евгений Примаков. После того, как о своей добровольной отставке 31 декабря 1999 года заявил Борис Ельцин, уход «поколения рожденных в 30-е годы» из федеральной политики был предрешен. Практически вся команда Владимира Путина – уже не «крепкие хозяйственники», а эффективные топ-менеджеры, имеющие совершенно иной политический багаж и ориентированные на иные методы управления.
Однако следует отметить, что если смена властной элиты в федеральном центре в общих чертах уже завершилась (последним представителем ельцинского поколения на руководящем посту был глава Центробанка Виктор Геращенко, ушедший в марте 2002 года), то в регионах процесс ротации руководящих кадров затягивается, как правило, до первых губернаторских выборов. Но общая тенденция остается неизменной: главы регионов из «ельцинской когорты» один за другим покидают свои посты, уступая место эффективным управленцам «путинского призыва». В течение послед-них лет проиграли выборы в своих регионах казавшиеся непоколебимыми «политические тяжеловесы» регионального масштаба. Глава администрации Волгоградской области Юрий Горячев, президент Республики Коми Юрий Спиридонов, президент Якутии Михаил Николаев, губернатор Краснодарского края Николай Кондратенко, и целый ряд других политиков «поколения семидесятилетних» вынуждены были покинуть политическую сцену России.
По мнению экспертов, смене региональных элит способствуют не только общее настроение электоральных масс, уставших от неэффективной власти, но и позиция федерального центра. Как показывает опыт выборов последних лет, практически во всех регионах, где у действовавшего губернатора была реальная альтернатива в лице представителя нового поколения властной элиты, Москва всегда делала ставку на последнего. Объясняется это, в том числе, и тем, что новой московской элите намного проще работать с людьми той же поколенческой генерации, что и они сами.
Более того, политологи и политтехнологи, близкие к кремлевской администрации, все чаще начинают говорить о региональных лидерах «старшего поколения» как о проблеме, решение которой стоит перед федеральным центром. Так, недавнюю конфронтацию между президентом Татарстана Минтимером Шаймиевым и недавним сенатором Рафгатом Алтынбаевым все чаще рассматривают, как попытку Кремля разрешить «проблему Шаймиева», найдя ему замену в традиционных элитах. Комментируя противостояние федерального центра со старыми регио-нальными элитами, член научного Совета Московского центра Карнеги, политолог Андрей Рябов отметил: «Я не исключаю, что для «усмирения» одного из представителей региональной фронды ельцинского периода в национальной республике могло быть применено такое нестандартное решение как привлечение ресурса местного и уважаемого в регионе политика. В Северо-Западном округе руками Черкесова устранен Яковлев, в Уральском регионе ту же проблему в отношении Росселя решает Латышев».
Свердловская область
Свердловская область представляет собой регион, нуждающийся в смене политических элит. Собственно, заметной ротации кадров высшего руководства области не наблюдалось на протяжении четырех лет, послед-ние действительно серьёзные изменения в правительстве и администрации губернатора относятся к прошлому сроку Эдуарда Росселя. Кадровый застой сказывается и на методах управления регионом – по мнению экспертов, за последние четыре года они не претерпели существенных изменений, в то время как политическая и экономическая реальность изменилась кардинально. Неумение привести технологии управления в соответствие с политической реальностью, становится одной из главных причин напряженных отношений команды губернатора с экономическими элитами региона. Постоянные трения возникают и при взаимодействии с местным самоуправлением, существенная часть которого уже сформирована из представителей новой властной генерации.
Причисление Росселя кремлевскими политологами к «губернаторской фронде ельцинского периода», по всей видимости, свидетельствует о том, что в администрации президента он продолжает рассматриваться как лидер, вряд ли могущий всерьез претендовать на поддержку Москвы. Все рассуждения сторонников губернатора о существовании неких «особых отношений» между Росселем и Москвой, по всей видимости, не более чем «предвыборный пиар» команды политтехнологов администрации губернатора. Также следует отметить, что если федеральный центр предпринимает целенаправленные акции против Владимира Яковлева и Минтимера Шаймиева, являющихся членами Высшего совета «Единой России», сложно полагать, что неподтвержденные «связи» Росселя смогут обеспечить ему хотя бы нейтралитет федерального центра на предстоящих выборах.
Очевидно, что в ситуации потери доверия со стороны избирателей и высокого антирейтинга, зафиксированного московскими политологами, отсутствия сколько-нибудь действенной поддержки региональной экономической элиты и растущего противодействия федерального центра, Эдуард Россель, подобно другим представителям «поколения семидесятилетних», вынужден будет освободить место для представителя властной элиты нового поколения.
Ротация политических элит является жизненной необходимостью любого динамично развивающегося общества. Каждой эпохе, являющейся, по сути, уникальным сочетанием социальных, экономических и политических обстоятельств, соответствует созданный ею комплекс властных практик, и связанный с ним тип лидера, руководителя, адекватный реалиям текущего момента. С изменением политической ситуации, должна уйти в прошлое и правящая элита, с её устаревшими управленческими технологиями, более не соответствующими требованию эпохи. Общество, в котором ротация элит искусственно замедляется и приостанавливается, приходит к саморазрушению, так как властные элиты уже не в состоянии соответствующим образом решать встающие перед ними проблемы, а управленцы нового поколения, обладающие власт-ными практиками, более отвечающими требованиям складывающейся ситуации, оказываются отстраненными от процесса принятия решений, и начинают расшатывать социальную систему изнутри, пытаясь занять в ней достойное место. Во многом, именно застой властной элиты стал причиной гибели Советского Союза. Тогда на авансцену российской политики вышло поколение людей, родившихся в 30-е годы ушедшего века. Сейчас это поколение политических деятелей, большинству из которых порядка семидесяти лет, покидает большую политику, освобождая место новой властной элите, управленцам путинской генерации.
Поколение семидесятилетних
Эпоха начала девяностых годов, как на федеральном, так и на региональном уровнях ознаменовалась приходом к власти поколения так называемых «крепких хозяйственников», людей примерно одного возраста и использовавших схожие методы управления, которые оказались наиболее востребованными в то сложное время.
Что мы видим в политическом багаже того поколения? Прежде всего – голодное военное детство, прошедшее в обстановке постоянного страха возможных репрессий. Вероятно, с этим связано стремление политиков старого поколения к авторитарной, не-ограниченной власти.
Начало их трудовой деятельности пришлось на эпоху правления Хрущева, и подсознательно все они усвоили принятые в то время методы руководства, прежде всего – хрущевский волюнтаризм, веру в то, что одной политической воли достаточно для того, чтобы изменить любую ситуацию, невзирая на объективные предпосылки и условия. Большая часть сознательной жизни руководителей этого поколения приходится на время брежневского застоя, в годы которого они состоялись как личности и как руководители, сделав блестящие партийные карьеры. Властные практики той поры оставили неизгладимый след на манере управления, свойственной «крепким хозяйственникам». Особое место в ней заняли системы личных связей, в течение долгого времени являвшихся одним из основных инструментов осуществления власти, присущим тому поколению управленцев.
Позднее, находясь на высоких постах, (многие руководили регионами, министерствами или, в крайнем случае, крупными промышленными или торговыми структурами) они встретили перестройку. Эпоха демократизации и свободных выборов потребовала от руководящих работников выработки навыков публичных политиков. В первые годы демо-кратии наиболее востребованными из них оказалась харизматичность, умение повести за собой избирателя, пользуясь не рациональными доводами, а личным обаянием.
После кризиса начала 90-х, представители этого поколения позиционировали себя в качестве «крепких хозяйственников», людей, связанных с реальной экономикой и способных решать не только политические, но и хозяйственные проблемы. Образ авторитарного патриархального «барина», способного сильной рукой навести порядок и, пользуясь системой личных связей, договориться, а если надо, то и сломить оппонента, импонировал избирателю.
Эпоха пребывания у власти команды управленцев, сформированной из представителей поколения «крепких хозяйственников», по сути дела была эпохой правления Бориса Ельцина. Поколение рожденных в тридцатые годы – это его поколение, приведшее первого президента к власти и бывшее его надежной опорой как в федеральном центре, так и в регионах.
Смена элит
Несмотря на то, что властная элита ельцинского периода позиционировала себя в качестве «крепких хозяйственников», людей, связанных с экономикой и производством, именно в экономической сфере ротация элит произошла в первую очередь.
Господство «ельцинского поколения» в экономике было недол-гим, и, по сути, ограничилось периодом острого системного кризиса, охватившего российскую экономику в первой половине 90-х, периодом тотальной приватизации государственной собственности, с управлением которой в новой обстановке прежняя властная элита, похоже, просто не справлялась. Властные практики, приспособленные для управления предприятием в эпоху застоя, оказались непригодными в новых экономических условиях. Волюнтаристские решения приводили к краху и банкротству предприятий, система личных связей, породившая практику неплатежей и взаимозачетов, оказалась неэффективной в рыночной экономике.
Смена элит в самой динамичной сфере – экономике – практически полностью завершилась уже к концу девяностых годов: эффективные топ-менеджеры молодого поколения, как правило, люди, родившиеся в пятидесятые годы, быстро вытеснили с руководящих постов в экономике «красных директоров» образца брежневской эпохи. Их методы управления, основанные на рациональном расчете, и кардинально отличающиеся от властных практик «крепких хозяйственников», оказались более адекватными складывающейся ситуации, а значит – и более востребованными и эффективными. Доказательством этому служит тот факт, что практически все современные российские олигархи принадлежат к новому поколению руководителей. По сути, последним «красным директором» всероссийского масштаба был бывший глава «Газпрома» Рэм Вяхирев, сохранявший свой пост скорее по политическим, нежели по экономическим соображениям.
В политической сфере ротации элит идут медленнее, чем в экономической. Но очевидно, что и в политике методы управления, принятия решений, кадровые предпочтения, иными словами – способы осуществления властных практик, востребованные в период кризиса системы государственного управления середины 90-х годов, более не соответствуют социально-политической ситуации, складывающейся в стране. Это наглядно продемонстрировал системный кризис 98-го года, выявивший устойчивую неспособность действовавшей на тот момент властной элиты управлять Россией в новых условиях.
Начало ротации элит на федеральном уровне было положено в том же 1998 году, когда политическую сцену один за другим стали покидать такие «тяжеловесы», как Виктор Черномырдин и Евгений Примаков. После того, как о своей добровольной отставке 31 декабря 1999 года заявил Борис Ельцин, уход «поколения рожденных в 30-е годы» из федеральной политики был предрешен. Практически вся команда Владимира Путина – уже не «крепкие хозяйственники», а эффективные топ-менеджеры, имеющие совершенно иной политический багаж и ориентированные на иные методы управления.
Однако следует отметить, что если смена властной элиты в федеральном центре в общих чертах уже завершилась (последним представителем ельцинского поколения на руководящем посту был глава Центробанка Виктор Геращенко, ушедший в марте 2002 года), то в регионах процесс ротации руководящих кадров затягивается, как правило, до первых губернаторских выборов. Но общая тенденция остается неизменной: главы регионов из «ельцинской когорты» один за другим покидают свои посты, уступая место эффективным управленцам «путинского призыва». В течение послед-них лет проиграли выборы в своих регионах казавшиеся непоколебимыми «политические тяжеловесы» регионального масштаба. Глава администрации Волгоградской области Юрий Горячев, президент Республики Коми Юрий Спиридонов, президент Якутии Михаил Николаев, губернатор Краснодарского края Николай Кондратенко, и целый ряд других политиков «поколения семидесятилетних» вынуждены были покинуть политическую сцену России.
По мнению экспертов, смене региональных элит способствуют не только общее настроение электоральных масс, уставших от неэффективной власти, но и позиция федерального центра. Как показывает опыт выборов последних лет, практически во всех регионах, где у действовавшего губернатора была реальная альтернатива в лице представителя нового поколения властной элиты, Москва всегда делала ставку на последнего. Объясняется это, в том числе, и тем, что новой московской элите намного проще работать с людьми той же поколенческой генерации, что и они сами.
Более того, политологи и политтехнологи, близкие к кремлевской администрации, все чаще начинают говорить о региональных лидерах «старшего поколения» как о проблеме, решение которой стоит перед федеральным центром. Так, недавнюю конфронтацию между президентом Татарстана Минтимером Шаймиевым и недавним сенатором Рафгатом Алтынбаевым все чаще рассматривают, как попытку Кремля разрешить «проблему Шаймиева», найдя ему замену в традиционных элитах. Комментируя противостояние федерального центра со старыми регио-нальными элитами, член научного Совета Московского центра Карнеги, политолог Андрей Рябов отметил: «Я не исключаю, что для «усмирения» одного из представителей региональной фронды ельцинского периода в национальной республике могло быть применено такое нестандартное решение как привлечение ресурса местного и уважаемого в регионе политика. В Северо-Западном округе руками Черкесова устранен Яковлев, в Уральском регионе ту же проблему в отношении Росселя решает Латышев».
Свердловская область
Свердловская область представляет собой регион, нуждающийся в смене политических элит. Собственно, заметной ротации кадров высшего руководства области не наблюдалось на протяжении четырех лет, послед-ние действительно серьёзные изменения в правительстве и администрации губернатора относятся к прошлому сроку Эдуарда Росселя. Кадровый застой сказывается и на методах управления регионом – по мнению экспертов, за последние четыре года они не претерпели существенных изменений, в то время как политическая и экономическая реальность изменилась кардинально. Неумение привести технологии управления в соответствие с политической реальностью, становится одной из главных причин напряженных отношений команды губернатора с экономическими элитами региона. Постоянные трения возникают и при взаимодействии с местным самоуправлением, существенная часть которого уже сформирована из представителей новой властной генерации.
Причисление Росселя кремлевскими политологами к «губернаторской фронде ельцинского периода», по всей видимости, свидетельствует о том, что в администрации президента он продолжает рассматриваться как лидер, вряд ли могущий всерьез претендовать на поддержку Москвы. Все рассуждения сторонников губернатора о существовании неких «особых отношений» между Росселем и Москвой, по всей видимости, не более чем «предвыборный пиар» команды политтехнологов администрации губернатора. Также следует отметить, что если федеральный центр предпринимает целенаправленные акции против Владимира Яковлева и Минтимера Шаймиева, являющихся членами Высшего совета «Единой России», сложно полагать, что неподтвержденные «связи» Росселя смогут обеспечить ему хотя бы нейтралитет федерального центра на предстоящих выборах.
Очевидно, что в ситуации потери доверия со стороны избирателей и высокого антирейтинга, зафиксированного московскими политологами, отсутствия сколько-нибудь действенной поддержки региональной экономической элиты и растущего противодействия федерального центра, Эдуард Россель, подобно другим представителям «поколения семидесятилетних», вынужден будет освободить место для представителя властной элиты нового поколения.