Государственная монополия на производство алкоголя просуществовала фактически до 1992 г., когда она была отменена. Результаты этой реформы сегодня ощущает практически каждый потребитель.

За последние годы рынок алкогольной продукции в России в целом и в Свердловской области в частности претерпел сильные изменения. Прежде всего, резко выросло количество предприятий, производящих спиртные напитки. По данным федерального министерства сельского хозяйства и продовольствия в 1992 г. в России 187 заводов производили 103 млн 400 тыс. декалитров питьевого спирта. Производством же ликеро-водочных изделий из сырья, поставляемого спиртозаводами в условиях государственной монополии, занималось всего 123 предприятия, которые в том же 1992 г. разлили 221 млн декалитров спиртного. К 1997 г. ситуация изменилась в обратную сторону. Количество спиртозаводов выросло незначительно — всего на 10. Но предприятий, разливающих ликеро-водочные изделия, стало в пять с половиной раз больше — 664. Странно другое: при незначительном росте производства спирта (в 1997 г. — 110 млн декалитров, рост менее, чем на 9 %) ликеро-водочных изделий разлили почти в 2 раза больше — 407 млн 700 тыс. декалитров. По оценкам того же федерального министерства сельского хозяйства и продовольствия, подобная тенденция продолжает сохраняться. Это выглядит странно просто по соотношению объемов спирта и ликеро-водочных изделий, и объяснить такую ситуацию можно только использованием больших объемов неучтенного спирта.

Положение в регионах

Следует отметить, что увеличение числа ликеро-водочных заводов в России происходило крайне неравномерно — на разных территориях по-разному. Так, в Свердловской области возникло только два новых предприятия, производящих водку: Завод алкогольных напитков «Звезда» в Екатеринбурге и завод «Звезда» в Лесном («Восток-Алко» существовал и раньше как ирбитский филиал «Алконы», а еще раньше — Свердловского ликеро-водочного завода). Сейчас фактически работают 4 предприятия (на 4 с половиной миллиона населения): «Алкона», «Тагилводка», Екатеринбургский виншампанкомбинат и «Восток-Алко». В то же время в республике Северная Осетия-Алания в данный момент действуют 223 (!) ликеро-водочных завода при 600 тысячах населения. Можно с высокой долей вероятности предположить, что именно на этих двух с лишним сотнях заводов водка производится из контрабандного грузинского спирта. Себестоимость ее, разумеется, гораздо ниже. Кстати, именно северокавказские республики в прошлом году дали наибольшие приросты объемов производства спиртного. Так, Кабардино-Балкария нарастила производство на 47 %, а уже упомянутая Северная Осетия-Алания — на 42 %.

В то же время на уральском рынке алкоголя в последние два года наметилась тенденция, тревожащая местных производителей. Общее производство алкоголя за прошлый год снизилось на 10 %. Это касается практически всех краев и областей Урала. Только Татарстан незначительно нарастил производство (на 0,4 %). Особенно пострадали тюменские производители алкоголя — у них объемы упали на 45 %. В Свердловской области снижение составило около 15 %, и ситуация продолжает усугубляться. Прогнозируется, что в первом квартале этого года производство водки в области еле достигнет 40 % от первого квартала прошлого года.

Объемы производства снижаются потому, что сокращаются объемы реализации — происходит затоваривание. За последний год постоянно снижалась доля в обороте местного производителя. Если еще в 1 квартале 2000 г. около 90 % потребляемой в Свердловской области водки разливали местные производители, то уже к концу года их доля на рынке упала до 28–29 %. Суммарный объем реализации у трех предприятий (без «Тагилводки») меньше, чем у некоторых действующих в области оптовиков, — группы компаний «Русь-Екатеринбург» или же группы «Омега».

Местный рынок

Кто же вытесняет с рынка свердловских производителей? Двадцать процентов рынка водки составляет алкоголь, произведенный в Татарстане, 30 % — в Кабардино-Балкарии и 10 % — в Московской области (в основном в пос. Черноголовка — закрытом административно-территориальном образовании, где до недавнего времени действовали льготы по акцизу). Как уже говорилось, доля местных производителей на рынке к концу прошлого года составила 29 %, в первом квартале этого года она снизится до 27 %. До ноября месяца действовала мера по защите местного производителя — в условия при получении лицензии оптовиками включалось требование, чтобы в общем объеме алкоголя, который фирма реализует, доля продукции свердловских предприятий составляла не менее 50 %. Но в ноябре министерство по антимонопольной политике (точнее, его территориальный орган) это условие опротестовало, и оно было отменено. Не в последнюю очередь этим объясняется резкое снижение доли местных производителей на рынке к концу прошлого года. Дело в том, что в сложившихся условиях местная ликеро-водочная промышленность не может конкурировать по ценам с производителями из других регионов.

В структуре цены на водку до 60-70 % общей суммы составляют акцизы и налог на добавленную стоимость. Так, себестоимость бутылки водки для производителя в Свердловской области составляет около 12 руб., а акциз — 17 руб. 60 коп. Далее вступают в силу некоторые особенности налогообложения: налог на добавленную стоимость начисляется не на себестоимость, а на сумму себестоимости и акциза. Легко понять, что это приводит к еще большему удорожанию продукции. Производители алкоголя выступают за изменение такого порядка начисления, но сделать это возможно лишь на федеральном уровне.

Но проблема еще и в том, что акцизы платятся по-разному. К примеру, весь суверенный Татарстан за прошлый год перечислил в федеральный бюджет акцизов на 12 млн руб. Для сравнения: примерно столько же заплатила одна екатеринбургская «Алкона» за январь-февраль. По данным государственной статистики, с декалитра спиртного в Московской области платят 180 руб. акцизов, в Свердловской — 240 руб., а в Татарстане — 14 руб. 40 коп. В Татарстане просто не берут эти деньги с предприятий и не перечисляют их в федеральный бюджет. Поэтому вполне естественно, что себестоимость продукции в Татарстане гораздо ниже, чем в Свердловской области. В том же Татарстане производители могут позволить себе вкладывать деньги в обновление производства и одновременно проводить агрессивную маркетинговую политику. Так, поставщики из-за пределов области откровенно демпингуют — они могут позволить себе скинуть оптовую цену примерно до 19-20 руб. (при том, что у свердловских производителей отпускная цена в среднем составляет 39 руб. 41 коп.). Кроме того, те же татарские ликеро-водочные заводы проводят скоординированную политику сбыта и предоставляют (в силу больших объемов) отсрочку платежей на срок в 30–40 дней. В этих условиях при отсутствии координации действий свердловские производители мало что могут противопоставить такой агрессивной маркетинговой стратегии.

Наши производители спиртного поставлены в неравные условия по отношению к тому же Татарстану или Башкортостану — они просто не могут снизить себестоимость, так как область добросовестно платит акцизы в федеральный бюджет.

Существует и еще одна проблема. Производители Свердловской области в основном работают в том сегменте рынка, который можно охарактеризовать как «дешевые спиртные напитки». В крупных городах происходит отток части наименее платежеспособных покупателей. Они просто берут спиртосодержащую продукцию медицинского назначения, к примеру, «раствор антисептический» (по сути, медицинский спирт, в котором собственно спирта 95 %) или настойку боярышника. С формальной точки зрения это медицинские товары, следовательно, акцизом не облагаются. Поэтому и цены на них (если пересчитать на спирт) в 4-5 раз ниже, чем на водку. В малых городах и деревнях вообще потребляют спиртосодержащие смеси.

В целом же доля фальсифицированных, то есть произведенных из некондиционного сырья, алкогольных напитков, прежде всего технических спиртовых смесей, на рынке весьма существенна. В прошлом году, по оценкам федерального министерства сельского хозяйства и продовольствия, легально произведенный алкоголь составлял лишь 53 % всех потребленных в России спиртных напитков. В Свердловской области эта цифра отличается незначительно. Естественно, что фальсификат гораздо дешевле, и это еще один фактор снижения спроса на продукцию свердловских производителей. Борьба с фальсификатом — задача правоохранительных и контролирующих органов, но они с ней справляются с переменным успехом.

В итоге действия ряда перечисленных факторов в Свердловской области складывается ситуация, угрожающая местным производителям алкоголя. Государство не оказывает им той поддержки, которой до недавнего времени пользовались и продолжают пользоваться сейчас спиртовые и ликеро-водочные заводы в закрытых административно-территориальных образованиях и национальных республиках. Вследствие этого снижаются производство и акцизные поступления и в областной, и в федеральный бюджеты. Получается, что местные производители алкоголя выполняют практически все законодательные требования, что в условиях слабой поддержки со стороны властей и низкой активности правоохранительных органов ставит их в абсолютно невыгодное положение по отношению к северокавказским, а также татарским и башкирским производителям. Кроме того, значительная доля на рынке продукции северокавказских производителей указывает на то, что часть денег вообще уходит за пределы страны: эти заводы работают на грузинском сырье. Выручка от реализации этой водки также инвестируется в экономику не Свердловской области, и даже не России, а закавказских государств.