Чудесным образом совпали два события, которые при желании можно рассматривать теперь как связанные в единую цепь. На этой неделе вступил в силу нашумевший закон о неправительственных организациях, которые теперь под куда большим, нежели ранее, присмотром государства; а в конце прошлой недели X Всемирный русский народный собор принял Декларацию о правах и достоинстве человека, этакий манифест иерархов о их готовности пересмотреть ценности человеческих свобод, однозначно расценённый многими наблюдателями как претензия занять нишу правозащитников. Причём занять со своим уставом, прописанным в направлении: от либеральных ценностей — к патриархальным, в некотором смысле даже монархическим, устоям.

По-другому трудно истолковать заявление Собора, что есть якобы «две свободы»: а) «внутренняя свобода от зла» — это вещь, естественно, самоценная и церковью поощряемая; б) «свобода нравственного выбора» - вещь, судя по высказываниям религиозных деятелей, очень проблематичная, потому как неизвестно, чего человек может выбрать, и эта свобода должна быть чётко регламентирована. Главным арбитром, конечно же, требуется назначить церковь: она чётко определит не только, где добро и зло, но и степень зависимости выдаваемых человеку прав от почитания им, родимым, «традиционной морали», рамки которой также известны, как вы понимаете, только церквам.

«Существуют ценности, которые стоят не ниже прав человека» — говорится в манифесте. А потому «изобретать», тем более «узаконивать» какие-либо иные сверх благословлённых иерархами права — чуть ли не грех. Очень, я вам скажу, удобная «правозащитная» позиция. Совершенно не обязательно в умозаключениях по поводу нарушения свобод ориентироваться на законы государства, международные хартии, исторический опыт развития цивилизации etc — достаточно собственной трактовки катехизиса применительно к случаю или человеку. Случаи, как и люди, бывают разные. Например, можно по случаю заказать неугодного человека или организацию. И найти за правдоискателем, «грешок», не подпадающий ни под один из параграфов светских законов, но зато противоречащий вычурным окаменелым святцам. Получается, что теперь о правах и свободах в обществе — свободе слова, совести, выбора; праве на политические убеждения, социально-экономические теории и проч. — способны судить только те, кто верует в бога; и лишь они одни знают истину.

Как тут не вспомнить, что ещё недавно право на истину было в нашей стране приватизировано одной-единственной партией, КПСС она называлась, а многие попы и диаконы исправно ей служили в роли платных агентов и осведомителей КГБ. Благословенна ностальгия!

Похоже, светские участники Собора, приглашённые представители власти, не ожидавшие подобного поворота событий, были несколько шокированы столь откровенными притязаниями религиозных иерархов на монополию по части нравственности—в обход даже государства, которое всячески стремится создать России имидж всё-таки европейской страны. Во всяком случае, как бы в ответ на примерку церковью правозащитной мантии ставший почти нарицательным Басманный суд Москвы отклонил в понедельник иск Федеральной регистрационной службы о ликвидации Исследовательского центра по правам человека. Иск, который ФСР инициировала сразу после «шпионского скандала», и правозащитники расценивали его как часть кампании по их дискредитации.

Да и сами оценки властью итогов Собора крайне осторожны. Представители Кремля, говоря в эти дни о роли церкви в обществе, делают акцент только на её социальной миссии: строить, например, при храмах больницы для неимущих. По поводу попыток проникновения религии в школы отвечают: это не способствует консолидации общества. И замена либеральных свобод некими куцыми на фоне цивилизации ценностями способна лишь разрушить государство. Такое осмысление ситуации радует, когда признаётся равенство всех перед всеми.

Нет, никто не спорит, слово пастыря может и должно звучать для паствы, но замахиваться на руководящую и направляющую роль в государстве — эдак можно всему обществу лоб расшибить.