На вопросы аналитического бюллетеня «VIP-консультант» отвечает Арт-директор Института моды, заведующая кафедрой дизайна одежды Уральской государственной архитектурно-художественной академии, профессор, кандидат социологических наук Людмила Кокорева.

– Людмила Владимировна, существует ли «российская» или «уральская» мода, или модный процесс интернационален?

– На мой взгляд, ни уральской, ни даже российской моды еще не существует. Мы можем говорить об итальянской, французской, американской моде, так как дизайнерские школы этих стран долгое время занимают лидирующее положение на мировой арене. О существовании этих национальных направлений нам позволяет говорить тот вклад, который дизайнеры этих стран внесли в общемировой модный процесс. Мы знаем, кто именно из англичан или французов сделал что-то для развития, например, делового костюма 20-ого века. Говоря о японской моде, мы подразумеваем тот вклад, который внесли в мировой модный процесс японцы. Конечно, сейчас весь мир носит вещи, в которых нашли отражение идеи, изобретенные дизайнерами различных стран, новые решения очень быстро становятся интернациональными, но, тем не менее, мы знаем, к какой национальной школе они принадлежат и кем были изобретены.

Если с этой точки зрения рассматривать российскую моду, то мы еще ни под чем не можем поставить подпись «российское». Поэтому я не могу сказать, что у нас в стране и, тем более, на Урале есть «своя» мода. Доля участия российских дизайнеров в различных прет-а-порте, выставках, ярмарках очень мала, практически незаметна. Более того, наши модельеры не только пока не зарекомендовали себя на мировой арене, но и не способны удержаться даже на внутреннем рынке.

– Соответствует ли качество екатеринбургского дизайна мировым стандартам модной индустрии? Какие параметры определяют такое соответствие или несоответствие?

– Без сомнения, российский и, уже, уральский дизайн соответствуют мировому уровню. У нас есть хорошие дизайнеры, интересные предложения, мы развиваем различные тенденции, вполне соответствующие общемировым модным трендам. Но, в то же время, я не могу сказать, что в современном российском дизайне есть мировые величины, люди, способные определить эпоху. На западе есть Сен-Лоран, Версачи, Йоджи Ямомото, Кензо, а у нас нет таких дизайнеров, которые бы могли сказать «я это сделал» на общемировом уровне. Российская мода, к сожалению, это пока мода местного значения. И одна из главных причин этого – отсутствие в России модной индустрии во всех её составляющих.

– Какое место занимает продукция российских и, в том числе, екатеринбургских дизайнеров на рынке модной одежды?

– Сейчас на российском рынке слишком много импорта, с которым продукция российских дизайнеров просто не в состоянии конкурировать в силу целого ряда причин, главная из которых – это отсутствие в России соответствующей индустрии. Конечно, лицо моды определяют дизайнеры, без экономической составляющей, без производства и розничных продаж она существовать не может.

И следует понимать, что сам модельер, дизайнер эту индустрию создать не может. Индустрия моды – это сложнейшая технологическая цепочка, которая состоит из нескольких сегментов: дизайн – производство – средства массовой информации, которые начинают двигать производимый продукт и через которые идет предложение – торговля – и, наконец, потребитель. Вся эта связка и составляет индустрию моды. На Западе дизайнер сначала устраивается на стажировку в фирму, которая уже крепко стоит на ногах. Он набирает опыт, проходит конкурс, и если его берут на работу, то его труд достойно оплачивается. Производством, промоушном и дистрибьюцией продукции занимаются мощные компании с миллионными оборотами. Каждый занят своим делом. У нас сейчас развиты только отдельные звенья этой структуры, но сама цепочка не выстроена. В этом, на мой взгляд, основная проблема современной российской моды.

В России нет соответствующего законодательства, зато есть проблема с арендой, кредитами, налогами и начальным капиталом. У нас единицы неимоверным трудом пробиваются на этот рынок и занимаются производством одежды. Основной же массе дизайнеров просто не выгодно это делать. Выпускники кафедры дизайна одежды идут работать в магазины, занимаются разработкой интерьеров, графическим дизайном или уезжают за границу.

– Могут ли дизайнеры Екатеринбурга создавать собственные бренды модной одежды, выстраивать технологические цепочки, связывающие разработчика и дизайнера с розничной продажей и потребителем? Какие трудности существуют в этом процессе?

– Конечно, и в России в целом, и в Екатеринбурге есть отдельные дизайнеры, которым удается встроиться в существующий рынок, успешно производить модную одежду и продавать её. Но, к сожалению, это скорее исключение, чем правило.

Дело в том, что в настоящее время в России просто не существует государственной политики, плана развития отрасли, который предусматривал бы помощь в создании собственного производства, дифференцированное налогообложение, возможность взять кредит под невысокий процент, инвестировать в свое производство так, чтобы можно было ожидать возвращения этих средств. Если такого плана развития отрасли не появится в ближайшее время, мы можем просто потерять не только модный бизнес, но и всю легкую промышленность.

Уже сейчас специалисты говорят о том, что мы потеряли текстильную отрасль. По качеству мы уступаем европейским производителям дорогих тканей, по цене – азиатским производителям массовой продукции. А текстиль в современной моде определяет значительную часть внешнего вида одежды. На сегодня цвет, фактура, рисунок, качества ткани – едва ли не главное в одежде.

То же самое наблюдается и в сфере производства. За рубежом перед модными домами и производителями одежды стоит вопрос, как продать товар, мы же не можем его произвести. Получается, что иностранцы выбрасывают на наш рынок то, что не могут продать у себя. При этом следует понимать, что наши отечественные дизайнеры сейчас конкурируют не с престижными европейскими торговыми марками, а именно с азиатским ширпотребом, и они проигрывают эту борьбу. Наша легкая промышленность не в состоянии конкурировать с китайскими штанами, себестоимость которых составляет 20 рублей.

Мы прилагаем все силы, чтобы организовать дизайнерскую профессиональную среду. Можно говорить о том, что блок дизайнеров уже работает. Сейчас внимание на нас обращает и пресса. Это очень хорошо, но этого мало. Нам необходимо поднимать сферу производства и розничной продажи. Ведь если к нам пришел заказчик, желающий закупить крупную партию, например, тысячу, две тысячи экземпляров, мы начинаем искать рабочие площади, рабочую силу. Зачем он будет ждать, если есть возможность закупить уже готовое, и это будет быстрее и дешевле. Вы помните, после дефолта в России оживилось собственное производство, потому что население не могло покупать у иностранных производителей. Для того, чтобы отрасль не погибла, необходима государственная политика в области импортозамещения. Нужно повысить ввозные пошлины на продукцию легкой промышленности и поддержать отечественного производителя в сфере выстраивания технологических цепочек. Как только проектировать, производить одежду станет престижно и прибыльно, сразу все цепочки выстроятся и начнут работать.

– Имеют ли выпускники Уральской архитектурно-художественной академии опыт работы с западными дизайнерскими агентствами, известными домами моды, мировыми брендами?

– Да, такие люди есть, в том числе и среди выпускников нашей кафедры. Конечно, они еще не успели сделать себе имя на мировом рынке, но они вполне востребованы за границей, в очень профессиональной среде. Могу отметить Татьяну Чупину, которая в 2001 году уехала в Нью-Йорк. Она вполне вписалась в американскую индустрию моды, за последнее время, насколько мне известно, сменила уже три дизайнерских фирмы. В Стамбуле работает Светлана Осипова. Она участвовала в конкурсе, который проводился турецкими производителями, и ее пригласила фабрика, специализирующаяся на выпуске кожаной, меховой и джинсовой одежды. В Тулузе работает наша выпускница Анна Кулагина. Максим Пудырин открыл в Торонто собственный салон и выпускает свадебные платья. Анастасия Лосева проходила стажировку в Париже, выдержала серьезную конкуренцию, и ее готовы принять в качестве не стажера, а сотрудника в один из известных домов моды.

– Кого из модельеров Екатеринбурга Вы можете отнести к успешным с точки зрения бизнес-составляющей его дела?

– В Екатеринбурге существуют дома, которые имеют свою клиентуру и стабильно работают: дом Людмилы Пашевич, модный дом Ларисы Селяниной. «Соло-дизайн» Натальи Соломеиной, студия Галины Колотовой, Марины Соколовой, марка «Мокиан» Анны Мокеевой, трикотаж Ларисы Одинцовой. Можно назвать еще несколько фамилий.

Впрочем, и среди них существует определенная дифференциация. С одной стороны, существуют модные дома, действующие по принципу ателье, то есть работающие с индивидуальными заказчиками. С другой – фирмы, ориентирующиеся на промышленные объемы работы и розничную продажу готовой продукции. Тут можно отметить сразу несколько екатеринбургских фирм. Это фабрика женского белья «Пальметта», которая конкурирует на широком российском рынке и имеет большое число магазинов. Можно отметить фирму «Студия «Т», специализирующуюся на работе с трикотажем. Недавно открылась студия детской одежды «Нахаленок». Классическим примером, конечно же, может служить фирма «Стиль» с торговой маркой «Партизан».

– Уральская архитектурно-художественная академия является спонсором и организатором таких мероприятий как Недели моды. Что подобные Недели дают самим модельерам, какое значение имеют для развития модного бизнеса и индустрии моды?

– Недели моды выполняют сразу несколько функций. Прежде всего, благодаря им интересующаяся публика начинает знать наших местных дизайнеров и, что называется, поворачиваться к ним лицом. Дизайнеры, которые показывают свои коллекции, могут приобрести клиентов, найти работу, установить деловые контакты с производителями и распространителями. Примером может служить наша выпускница Мария Варламова. Для создания своей коллекции она использовала трикотаж компании «Мультитекс» (Невьянская трикотажная фабрика), презентовав таким образом и себя, и производителя.

В настоящее время Неделя моды – это рекламное мероприятие. В нем участвуют модельеры и организации, которые считают, что их продукция нуждается в рекламе. Есть, конечно, и дебютанты, которые просто хотят попробовать свои силы, посмотреть на себя со стороны. На таких Неделях отрабатывается лицо будущей моды, ведь креативные идеи выдают именно дизайнеры. Поэтому мы сейчас делаем все, чтобы эту отрасль разрабатывать. Если таких показов не будет, отрасль и дизайнерское сообщество много потеряют.

В конечном итоге, смысл показов на Неделе моды заключается в привлечении внимания представителей торговли, которые, как это случается на Западе, могли бы выбрать модель, сделать заказ дизайнеру для запуска её в серию. Тут мы выполняем функцию посредников. Если бы у нас были предприятия, занимающиеся производством одежды или ткани, они могли бы найти себе нужного модельера или, наоборот, модельер мог бы от фабрики представить какую-либо коллекцию. Однако пока торговля не обращает на нас внимания. Поэтому нам остается либо просто ждать, пока сложится благоприятная ситуация, либо проводить мероприятия для поддержания профессиональной среды, для того, чтобы наша профессия не умерла.